— Алиса сказала… — в проеме показался Лион. Заметив императрицу на полу, осторожно вошел, закрыл дверь на два оборота, и направился к ней. Шоколадного цвета императорская форма ему шла, меч на поясе в скромных ножнах покачивался от каждого шага, пара бурых ястребиных крыльев собрана была как по солдатскому уставу. И только седина в висках и залегшие на лбу морщины выдавали солидный возраст.
Изабель снова спряталась в пологе, и ему пришлось изрядно постараться, протискивая фляжку под ее белоснежную броню из четырех крыл.
— Пей, — бросил он, когда почувствовал, что она приняла утешительный подарок.
Щелкнула крышка. По залу тут же разлился терпкий запах кофе с пряностями и пятнадцатилетнего коньяка.
Спустя с десяток глотков верхние два крыла опустились, и он смог погладить ее по волосам. Среди русых прядей проглядывали редкие седые волоски, но их наверняка заметно прибавится в ближайшее время.
— Алиса мне рассказала, что произошло.
Она молча кивнула его словам и поднесла флягу к губам. Медленно отпила.
— Наш сын вернется, не переживай.
Замотала головой.
— Он узнает, что Люцифера мертва, и вернется к нам.
Ухмылка исказила прекрасное лицо Изабель.
— Но мы с тобой знаем правду, — ее всю затрясло то ли от смеха, то ли от плача. — А он не должен узнать, иначе все, что у меня есть, просто рухнет. А к этому я не готова.
Она качнула рукой, и жидкость во фляжке забила по стенкам.
— Что ты предлагаешь? — он с интересом посмотрел на нее, заправил прядь белокурых волос за ухо, коснулся горячей от спиртного шеи, тревожно заглянул в глаза.
— Позови главу Охотниц, Кирану. Одну. И оставь нас наедине, — она сделала большой глоток и вернула полупустую флягу Лиону.
— Как прикажешь, моя императрица.
Дверь кузницы распахнулась от толчка бедром, и в скромное помещение вплыла женщина в васильково-синем платье. Неуклюже запуталась медвежьими лапами и задорно засмеялась своей неловкости.
— Берингард, мишка, ну разве оно не замечательное? — заурчала она, пританцовывая на месте. Покружилась, показывая обновку со всех сторон. — Такое мягкое, такое приятное на ощупь, такой крой удачный, а цвет какой! Мне сказали, к глазам очень подходит!
Она подбежала к нему, заставила опустить на стол готовый заказ — тяжелую секиру — схватила за руки и потянула подальше от кузни. Закружила, даже не обратив внимание на то, что он по-медвежьи оттоптал ей все лапы, и попыталась крепко стиснуть в объятьях, но едва смогла обхватить.
— Ох, Бэри, я так люблю тебя, мой мужественный мишка! — урчала она, поглаживая его по щекам. — Ты у меня самый лучший, а я — у тебя! — почесала за медвежьими ушами, ласково потерлась щекой. — Бэри-Бэри-Бэри.
— Где Берси? — его отстраненный голос как будто взрезал ее радость.
— Мишка… — она забегала глазами по старой кузнице. За углом рабочее место, пышущее жаром аж сюда. В прихожей же стол с разложенными готовыми заказами для охотниц империи. Больше ничего — не любил он развешивать оружие по срубу. И прятаться совершенно негде.
— Где Берси? — повторил он, сжимая за спиной кулаки.
— Я вот тут подумала… — медведица опустила глаза, зашаркала лапой по полу, когтями цепляя стыки досок.
— Где Берси?! — он даже не повысил голос, но она отскочила от него к стене в мгновение ока.
— Мишка…
— Берта! — взревел он и, сняв тяжелые перчатки, бросил их по одной на пол. От каждого шлепка медведица подскакивала и еще сильнее вжималась в стену, вставая на цыпочки.
— Мишка, дорогой…
— Отвечай! Где моя дочь?! — он шагнул к ней, тяжело вздохнул, в глубине души уже зная ответ.
— Мишка, — Берта запнулась и, переведя дух, с трудом продолжила. — Рано или поздно нам пришлось бы ее отдать. Ты ведь прекрасно это понимал.
— Где Берси? — повторил он, отчаянно борясь с желанием сомкнуть пальцы на горле своей любимой жены.
— Ангелы забрали ее. Сегодня же призыв Имагинем Деи, ты же знаешь, — заикаясь, пробормотала она и выставила вперед ладони, защищаясь от него. Он никогда не бил, но сейчас ей казалось, что он сотрет ее в порошок голыми руками.
— Ты отдала нашу девочку этим уродам? — рычал он, нависнув над ней. — Они ведь мучали ее на твоих глазах! Как ты могла на это смотреть?!
Ей хотелось честно ответить, что нет, не могла, и что она жмурилась, закрывала уши руками весь прием Имагинем Деи, но язык не поворачивался.
— Я не просто ведь отдала, я… — она дрожащими руками задрала юбку, отвязала с обода кринолина кошель, который прятала от воров, и показала мужу. — Я вот…