— Ты не хочешь знать ответ, — покачал он головой.
И она больше ничего не стала спрашивать.
***
На вершине горы, что, возвышаясь над кошачьим храмом, прятала его, Самсавеил решил остановиться. Место было, определенно, подходящим.
Он положил бо у камня, поставил рядом ларец и, раскрыв его, достал Евино сердце. Крепко стиснул в пальцах, едва не ломая, и поднялся.
— Радость моя, — выдохнул он, погладив сердце большими пальцами. — Мне не нужен мир, в котором нет тебя. Если я уничтожу тебя — умру и сам. Но раз ты так жаловалась, что колесо судьбы бесконечно, я сломаю его, я прерву круг твоей жизни. И круг своей — тоже.
Медленно проговорив это, он занес руку над головой.
Ветер ее голосом зашептал:
— Может ли всемогущий бог создать сердце, которое невозможно разбить? А может ли всемогущий бог разбить сердце, которое невозможно разбить?
— Только он и может! — закричал Самсавеил и швырнул сердце на острые камни под ногами.
Оно брызнуло мириадой осколков. А сердце Самсавеила пропустило несколько ударов. Он побледнел и, не веря, опустился на колени.
Сомнений быть не могло, полупрозрачные осколки серебрились на сколах, и солнце играло в них тысячами лучей.
Неясное предчувствие обеспокоило всезнающего, и он, медленно и с опаской подойдя, заглянул в ларец.
Евино сердце покоилось на дне.
Он взял его в руки и поднес к осколкам. Закрутил пальцем разбитое сердце, и оно сложилось в точно такое же. А потом снова рассыпалось.
— Радость моя! — взвыл он, вставая и замахиваясь снова.
Второе сердце разлетелось брызгами кристаллов.
И третье.
И четвертое.
И пятое.
И шестое.
— Зачем ты меня в это втянула?! — кричал он, разбивая их себе под ноги одно за другим. — Я в этом не участвую! Я не хочу в этом участвовать! Слышишь?!
И девятое.
И десятое.
С одиннадцатым он рухнул на колени в осколки и, сгорбившись, прижал его к себе изо всех сил.
— Но в этом аду я тебя не оставлю, радость моя. Я никогда тебя не покину. Я разделю это вместе с тобой, — прошептал он, закрываясь крыльями.
У протоптанной дорожки, ведущей наверх, всезнающий почувствовал чужое присутствие. Вскинул голову и, узнав дочь Химари, поднялся. Она заметила его тоже и, когда он кивнул ей, позволяя подойти ближе, ускорила шаг.
Девушка остановилась возле осколков, перевела взгляд на пустой ларец и коротко хмыкнула, все сопоставив.
— Как ты нашла меня? — хмуро обведя ее взглядом, спросил Самсавеил. Ее черные, как смоль, волосы были собраны в хвост петлей, такая же темная форма в потертостях была прикрыта алым хаори с изящными узорами на полах.
— Вы оборвали мои нити, я пошла по их следу, — пожала она плечами.
— Ах это, — кивнул он, понимая. — Ловкий ход с путами, так ты могла контролировать сердце.
— Это папина идея, — усмехнулась она и пряднула ушами. Это новое слово будто резало слух. — И я не контролировала, я просила. Не заставляла, не требовала, не подчиняла.
Самсавеил посмотрел на свои руки, сжимавшие Евино сердце.
— Попросила?
— Да, оно же слушается, — закивала лигрица.
Всезнающий непонимающе насупился, посмотрел под ноги и мысленно ослабил контроль.
По камням растеклись багряные ручьи, и только на просвет они казались пурпурными, а так — будто кровь. Девушка стала собирать осколки, но, бросив их, кинулась за ларцом.
— У меня не получается, — честно признался всемогущий, пытающийся попросить разбитые сердца не кровоточить.
Тора коротко глянула на него исподлобья и провела рукой над осколками. Все впиталось в землю до последней капли, и она принялась собирать разбитые сердца в ларец. Самсавеил удивленно следил за ней, пытаясь понять, зачем она это делает. Наконец, изрядно изрезав пальцы, она собрала их все и закрыла сундучок.
— Вы можете подтвердить мою идею или опровергнуть? — подняв на Самсавеила глаза, спросила Тора.
— Да?
— Из этих осколков получится лекарство от лепры? Которое правда вылечит, — она закусила губы и вскинула брови.
Всезнающий задумался, погрузив свое внимание в будущее и, помедлив, кивнул.
— Спасибо, — она прижала ларец к груди и поклонилась Самсавеилу в пояс. — Тогда я могу их взять?
— Бери, — хмыкнул он отсутствию логики в очередности ее просьб и вопросов.
— Ну тогда я пошла просить Хайме снова их запутать, — грустно вздохнула она и развернулась на лапах.
— Ты не умеешь? — спросил он он. Девушка замотала головой. Тогда он коснулся пальцами ее шеи меж позвонков. — Чувствуешь? — она осторожно кивнула, и он убрал руку. — Тяни, раз чувствуешь.
Она завела руку за голову и, коснувшись тех же мест, с удивлением ощутила, что кончики пальцев липнут. Потянула за собой нити от хребта и обмотала их вокруг ларца, запирая его. А когда закончила, обернулась.
— Кажется, поняла, — улыбнулась она. — А как вы… — и осеклась, вспомнив, что это именно он обучил самых первых шисаи. Тех самых, которые испокон веков служили ему и помогали в поисках Евы.
— Что? — спросил он, заметив ее замешательство.
— Я знаю, что Ева умерла, — вжав голову в плечи, тихо спросила Тора вместо ответа.
— Так и есть.
— И что теперь? — воскликнула она, заглядывая ему в глаза. — Опять по кругу?
— По кругу.
Она на секунду задумалась и, посмотрев на горизонт, вздохнула.
— А если я не хочу? Если я не…
— Умрешь, — перебил он ее. — А я найду более послушную шисаи на твое место.
Тора отступила, медленно сглотнула подступивший к горлу ком.
— Я поняла, — прошептала она. — И еще мне писали братья. Вы отпустили Тая, и он теперь восстанавливает один из храмов. И вообще Райга рассказал, что вы пытались им манипулировать.
Самсавеил прищурился, выжидая продолжение.
— Может, я и боюсь. Но они — никогда. Они вам не по зубам, — вздернув нос, бросила она ему в лицо.
— Меня это не волнует. Я найду способ заставить вас сделать так, как я хочу. Я сделаю так, что вы сами этого захотите. А на Райгу я найду управу, — улыбнувшись, Самсавеил похлопал ее по плечу. — Не бунтуйте, и я не причиню вам боли.
— Вот поэтому Ева и умерла. И поэтому сердце ее не слышит ваших просьб, — сверкнув глазами, произнесла Тора. — Она не простит вам наши уничтоженные судьбы.
Одиннадцатое сердце разбилось осколками ей под ноги.
***
Люция накинула плащ Самсавеилу поверх крыльев и застегнула брошь-паука у шеи.
— Ну? — спросила она, глядя ему в глаза.
Плащ почернел, расплывшись лиловыми разводами. И остался таким.
— Ничего, — усмехнулся серафим и пожал плечами. — Оно правда повинуется лишь тебе, и даже несмотря на то, что ты мое дитя, мне не подчиняется ни капли. Но попробовать стоило.
Императрица с сомнением пожала плечами и, отстранившись от него, огляделась. Судьба снова и снова приводила ее в Райский сад, будто именно он был центром всей ее жизни.
— И что теперь? — спросила она и, вздохнув, подошла к берегу озера, заглянула в него. Вода стояла и без ветра больше походила на огромное зеркало.
— То, что ты прекрасно умеешь, — улыбнулся он и кинул ей бо.
— Это что же?
— Рубить крылья.
Она испуганно обернулась и, прижав бо к себе, замотала головой.
— Не твои, а мои, — утешил он ее, но это Люцию и не волновало. — Только четыре. Справишься? Больше некому.
Императрица поморщилась, но кивнула.
Самсавеил положил на камень темные вещи, аккуратно свернул Евин плащ и принялся снимать форму ангелов. Люцифера искоса наблюдала, про себя удивленно вопрошая, как так вышло, что его идеально сложенное тело не менялось с годами совсем. Красивые черты лица, вечно мягкие волосы, мускулистое тело. Оно вообще не подчинялось законам времени.
— Верхние две пары, — уточнил он, нагим подходя и поворачиваясь к ней полубоком.
— Сейчас, — Люция забралась на старые ступени и поманила Самсавеила рукой, поставив так, чтобы было удобнее. На две головы ниже себя.