Оказалось, что нет, не обязательно, что если маг не обучался в гильдии, то он слабее или менее талантлив. И нет, там не совсем по конкурсу, а как это — конкурс? Нет, не так… Кто раньше пришел, тому и быть магом. А если маг при деревне, так еще неизвестно, что лучше — из гильдии, да городской с рождения, или тутошний же, лесной-луговой полукровка…
Следом и прозвучал вопрос: а, собственно, в чем разница и почему?
Оказалось, деревенских магов от городских отличало многое, прежде всего специализация и образ жизни. Городские помогали с качеством производства — тут мабрийцам пришлось вспомнить, что города на планете — скорее большие мастерские, чем административно-бюрократические центры — а деревенские полжизни проводили, охраняя людей от нелюдей и работая скорее посредниками между непохожими народами.
Городские маги знали тонкости производства, и могли, к примеру, водород трансформировать в гелий, чтобы подняться над землей при помощи дирижабля или воздушного велосипеда. Деревенский такого не мог, зато он мог взлететь, завладев разумом и волей птицы, или вообще превратиться в нее. В способности творить чудеса оказалось столько разнообразия, что магам явно не хватало гильдийской системы, они образовали свою, которая связала воедино все человеческие поселения.
Этот длинный и пространный ответ не очень удовлетворил доктора Ренна, который внимательно дослушал и все-таки переспросил:
— Скажите, Рон, а все-таки, маги-полукровки чем-то отличаются от просто магов-людей или нет? Или можно сказать, что порода магов, простите меня, молодой человек, была выведена отдельно?
Грин аж встопорщился от таких формулировок.
— Я не сказал бы, что магов можно назвать просто людьми, — ответил он раздумчиво. — Скорее, так: при обучении бывали случаи, что маг становился не-человеком. Вот, я тому подтверждение. Говорят, что в городах с магами происходят не менее загадочные превращения… Они умеют чувствовать землю, камни и металл.
— На генетическом уровне не-человеком? — уточнил Дийс, а Тесс перевел:
— Потомство такого мага тоже не будет относиться к человеческой расе?
— Это зависит от пути, который себе изберет этот маг, — ответил Грин серьезно, потому что вопрос оказался для него чересчур личным. — Вот, -
добавил он, подумав, — если я найду себе женщину из рода сфинксов, возможно, потомство мое останется среди сфинксов, но если мне удастся сбросить, хотя бы на время, перья и шкуру, то может так случиться что мои потомки останутся жить среди людей. Некоторые говорят, что вот так, от неумеренного колдовства, и возник род кентавров.
Ученые всерьез напряглись. Серазан, надо сказать, тоже.
Потом Дийс уточнил аккуратно:
— Это именно оттого, что вы маг? А если бы, гипотетически, был по какой-либо причине превращен в нечеловека простой житель, не занимающийся магией сам — он тоже смог бы заиметь детей от женщины-нечеловека?
— Трудно сказать про любого человека, — изрек Грин, — но я слышал про одну женщину, дети которой стали деревьями. Это была обыкновенная женщина, но она смогла найти своих детей среди других деревьев и вернуть им человеческий облик. Некоторые говорят, что жила она в Ельниках, а некоторые — за Вертяным полем. Говорят, что случилось это несколько поколений назад и теперь тамошние люди умеют разговаривать с деревьями.
— Это немного другое, — покачал головой Ренн. — Она ведь рожала все-таки детей, а не семена деревьев? Нам очень важно, какой расы дети могут именно родиться.
— Она рожала детей, — подтвердил Грин, — Но то, что внешняя оболочка может сильно меняться, надо всегда учитывать, и не судить по внешности о том, что спрятано внутри. Так происходит, и когда ищешь женщину: сначала смотришь на то, что снаружи. Потом пытаешься жить вместе, и постепенно понимаешь, кто живет с тобой рядом. Иногда бывает так, что с человеком трудно, иногда бывает так, что с нечеловеком легко.
Ренн с Дийсом переглянулись, и смотрели друг на друга так долго, что можно было бы заподозрить телепатические переговоры…
— Ясно. Давайте по-другому. Грин, согласитесь ли вы дать нашему медику образец своего мужского семени на изучение?
Грин смутился как-то постепенно. Сначала густо порозовели щеки, потом кожа его заалела даже под гривой. Он как-то растерянно попятился и спросил:
— А это как и зачем?
— Это затем, что устного ответа на интересующий нас вопрос мы получить не можем — вы каждый раз понимаете нас в каком-то своем смысле и отвечаете не про то, о чем мы вас спрашивали, — доброжелательно объяснил Дийс. — Но нам, в принципе, именно спрашивать вас не обязательно. По вашему семени мы и так поймем, какие и от кого у вас могут родиться дети.