— Слушай, Ронни, ты меня не бросай уже, ладно? — сказал он, уже завидев накрепко закрытые ворота.
— У тебя там дело, у меня любопытство, у тебя друзья, у меня — чужие, кто кого бросит? — отозвался сфинкс, ускоряя шаг.
— Ну, и что нам теперь делать? — спросил сфинкс часом позже, глядя на пластобетон наглухо закрытых ворот. — Кричать: "Открывайте, кот идет?".
— Инфразащиты не было, про то, что мы здесь, внутри уже знают, — ответил Блейки, напряженно оглядываясь вокруг. — Будем ждать.
Рон покосился на небо. Внизу была метель, и тут она никуда не делась, ветер деловито засыпал их мелкой снежной пылью.
— Ставь палатку прямо тут, перед воротами.
— И долго нам ждать, как ты думаешь? — доверительно спросил Блейки, установив укрытие и ныряя в тепло сфинксовых лап и крыльев.
— Вот когда ты научишься аккуратно отряхиваться от снега? — подосадовал Грин, сворачиваясь вокруг щуплого пилота и чуть нагревая палатку, — Мокро же. Наверное, сейчас соберутся ваши старейшины, поймут, чего боятся или чего от нас ждать, и тогда пригласят войти. Я правильно рассуждаю?
— В целом, примерно так.
Блейки замялся. Ну не мог он признаться Грину, что сфинкс был основным его козырем в переговорах, и что сам по себе Грин был гарантией того, что Блейки не расстреляют сразу же вот за этими самыми воротами по законам родной планеты.
В то время, когда Блейки с Грином распаковывались и вставали у ворот лагерем, внутри комплекса действительно имело место маленькое, но весьма оживленное "совещание". Правда, Грин, угадав в целом, все же слегка ошибся в деталях — совещались отнюдь не старейшины, а вовсе даже сравнительно молодой персонал базы.
В диспетчерской, уже успев протереть глаза и убедиться в реальности демонстрируемой камерами картинки, оживленно ругались, докладывать ли о таком чуде или подождать окончания дежурства — и пусть уже следующая вахта ломает головы! — и если все же докладывать, то кому: коменданту лично или его заместителю по безопасности.
Действующий регламент допускал оба выбора, а третий, самый безопасный вариант: "старшему смены" — отпадал, поскольку за нехваткой личного состава старший смены сам же у мониторов и сидел. Компанию ему и второму дежурному составлял скучающий Эрмелин Ганн, уже долечившийся, но все еще не допущенный к полетам, и вот теперь ему было уже совсем не скучно.
— Да говорю же вам — Стейлу отбивать надо. Вы что, собеседований последних не помните? "Настоятельно рекомендуем о случаях контакта с аборигенами информировать в первую очередь…"
— Что-то тебя, Котти, слишком хорошо запугали на этих собеседованиях, — шипел в ответ старший. — Шеф наш кто? Стейл все равно не оценит, а комендант нам за нелояльность…
— Верно, Стейл точно решит, что его та-а-ак боятся! — Ганн за сидение в пределах периметра на СБ был сердит особенно крепко, поэтому сторону в споре поддерживал соответствующую.
— Это Моран не оценит! И вообще, если говорить о личной благодарности, так это к Ренну. Старик умеет…
— Только власти у него нет никакой.
— В научных кругах…
— Ну упомянет он тебя в очередной монографии, а толку?!
Между тем Ганн, единственный, кто в пылу ссоры не забыл о, собственно, предмете обсуждения, с интересом вглядывался в физиономию человекообразного из аборигенов.
— Вы бы отвлеклись, погонные. Посмотрите только, до чего рожа у парня приметная — не иначе кто-то из полевиков в свое время с туземкой согрешил.
— Чего?!
Обладатель рожи в этот момент благополучно скрылся в палатке, и охранничкам пришлось отмотать запись видеонаблюдения на несколько минут назад, чтобы посмотреть, что же там за лицо.
Что ж — отмотали. И посмотрели.
И, в отличие от Ганна, прибывшего на планету уже после побега Блейки в дикие земли, лицо это узнали, после чего любитель личных подковерных просьб свое мнение резко переменил и заорал:
— Это же Старр! Мать вашу, никакой это не местный, Старр — помните, был тут такой, от джойстика недооторванный? Так это он — нет, ну надо же, в такой компании и живой!