Правитель был побежден. Никогда раньше не встречавшийся с чужим разумом или жизненной силой, превосходящими его собственные, он знал, что потерпел полное поражение и понял, что наконец-то встретил полумифического велантийского линзмена, равного которому не было в его чудовищной расе. Правителя буквально парализовало от ужаса, кровь застыла в жилах — он был обречен на такую же мучительную смерть, которой сам предавал других. Он не заметил в мозге велантийца ни малейшего следа ужаса или страха смерти, что заставило его содрогнуться.
Старая поговорка гласит, что храбрец умирает лишь один раз, а трус — тысячи. Правитель во время смертельной схватки неоднократно был на краю гибели и тем не менее продолжал сражаться. Его разум был острым и мощным. На защиту своей осажденной личности он бросил все интеллектуальные ресурсы, все уловки и силу, имевшиеся в его распоряжении. Но тщетно. Безжалостный линзмен, невзирая ни на что, все глубже вторгался в его разум, проникал, сжимал, бил и резал, и постепенно разум правителя лишался поддержки.
— Эта станция… этот штаб… а значит, и я… здесь, чтобы причинять ущерб… весь возможный ущерб… торговле… персоналу… Галактического Патруля… и Цивилизации… всеми способами… — признался правитель, запинаясь, когда напористость Ворсела стала невыносимой, но признаний было недостаточно.
Ворсел решил захватить абсолютно все знания врага, и не хотел удовлетвориться меньшим. Поэтому он продолжал атаку до тех пор, пока защитные экраны правителя, больше не способные противостоять натиску, не исчезли полностью и обнажилась каждая извилина мозга и каждый фрагмент разума. Затем, не теряя времени на то, чтобы насладиться победой, Ворсел приступил к исследованию.
Прошло время.
Мчась через космос, на этот раз к определенной цели, Ворсел анализировал некоторые из фактов, о которых только что узнал. Он не был удивлен тем, что правитель ничего не знал о своих начальниках-босконцах, а также о том, что подчиняется приказам или что у него вообще есть начальники. Все это к тому времени было достаточно знакомо. Босконские психологи способные работники, и пытаться распутать все хитросплетения их подсознательных принуждение — пустая трата времени.
Однако то, чем занимались правители Дельгона, вполне очевидно. Этот форпост, несомненно, вносил неразбериху в торговлю Цивилизации. Корабли нередко сбивались с курса и были вынуждены делать посадку на пустынной планете. Одни корабли были уничтожены, другие — обобраны и ограблены в духе пиратов старого времени, третьих снова отправляли в космос, и их корпуса, механизмы и грузы оставляли нетронутыми. Однако никто из пассажиров и команды не спасался невредимым, а каждый десятый умирал по вине правителей, о чем хорошо знал Ворсел.
Сами правители не могли понять, почему им не удалось перебить всех, кто попадал к ним. Иначе их жажда активных действий просто не могла быть утолена. Правители знали только, что что-то ограничивает число погибших от их рук примерно десятью процентами.
Ворсел усмехнулся при этой мысли, хотя он восхищался квалификацией психологов, способных наложить такое ограничение на их непокорные умы. Такова была работа босконских верхов — они распространяли хаос все шире.
С остальными жертвами правители только «играли», но такая игра меньше нравилась правителям, чем пытки до смерти, хотя и мало чем отличалась от пыток. Ни одна из жертв не могла, пройдя испытания, сохранить воспоминание о том, что с ней произошло. Они не были полностью безумны — некоторые только частично. Однако все становились… другими — изменялись, трансформировались ужасным образом. Среди них не было двух похожих. Как оказалось, каждый правитель старался со всей своей сверхъестественной силой превзойти других в создании существа, которое никогда еще не встречалось ни на суше, ни на море, ни в глубинах космоса.
Ворсел тщательно изучил деятельность правителей и многое другое. Он решил направиться к «Адской дыре в пространстве». Дельгон — планета правителей, которых он только что уничтожил — это не то место.
Однако Ворсел знал, что на самом деле Адской дырой была пещера правителей, и он — их убийца, непревзойденный в обеих галактиках, — имел все необходимое для уничтожения любого числа "правителей. Можно считать, что с Адской дырой тоже покончено.
И именно тогда к нему пришла четкая, кристально чистая мысль.
— Ворсел! Это Кон. Что там происходит, старый ящер?
Глава 3
КИННИСОН ПИШЕТ КОСМИЧЕСКУЮ ОПЕРУ
Все линзмены второго уровня располагали одними и теми же фактами и данными, на основе которых они могли строить теории и делать выводы. Каждый делился своими находками, опытом и выводами с остальными. Они обсудили в ходе широкого четырехстороннего обмена все аспекты босконской проблемы до мельчайших деталей. Тем не менее подход к решению проблемы и цель атаки, выбранная каждым в отдельности, были строго индивидуальны.
Кимболл Киннисон имел бескомпромиссную натуру. В случае необходимости он мог использовать обходной путь, но при малейшей возможности предпочитал действовать прямолинейно. Простота и недвусмысленность подхода к решению проблем нравились ему гораздо больше, чем туманные, расплывчатые планы.
Поэтому сейчас Киннисон направлялся на Антиган IV, сцену самого последнего и, очевидно, самого вопиющего из длинного ряда насильственных преступлений — Он многого не знал. Просьба посетить Антиган и возглавить расследование предполагаемого убийства президента планеты пришла к нему по обычным каналам, а не через Линзу.
Пока его скоростной катер — спидстер — мчался через космос, линзмен обдумывал широкие аспекты волны преступности. Она расходилась вширь и вдаль, и чем шире распространялась и становилась мощнее, тем отчетливее выделялся один важный факт: избирательность распространения. Солнечные системы Фралла, Велантии, Теллуса, Кловии и Палейна не были затронуты. На Фралле, Теллусе и Кловии полно Носителей Линзы. Велантия, Ригель, Палейн и большую часть времени Кловия служили рабочими штаб-квартирами линзменов второго уровня. Поэтому создавалось впечатление, что неприятности находятся примерно в обратной пропорциональности к числу линзменов и их способностям. Следовательно, это нечто боялось Носителей Линзы — особенно линзменов второго уровня.
Когда Серый линзмен добрался до места, он узнал, что там произошло. Планета бурлила Повседневная деятельность на планете оказалась парализованной. Объявлено военное положение, на улицах нет никого, кроме групп вооруженных патрулей. Немногие прохожие шли, крадучись и прячась, поспешно пробегая, и их глаза, наполненные страхом, пытались глядеть сразу во всех направлениях.
— Ладно, Уэйнрайт, рассказывайте, — приказал Киннисон, когда он под охраной офицеров Галактического Патруля был доставлен в бронированной машине в правительственную резиденцию. — Во всем происходящем слишком много неясного
— Очень хорошо, сэр, — и Уэйнрайт начал рассказывать. — Уже несколько месяцев случались разные мелкие, но досадные происшествия. Затем число убийств, похищений и необъяснимых исчезновений стало расти. Полицейские силы все хуже справлялись с ситуацией. Начались обычные вопли о некомпетентности и коррупции, которые только сильнее запутывали следствие. По всей планете распространялись листовки, но откуда они берутся — никто не знал. Самые проницательные детективы не могли найти ни следа авторов, изготовителей или распространителей листовок. Это были обычные подрывные и подстрекательские лозунги: «Долой Патруль!», «Верните нам свободу!», но в условиях большой напряженности они эффективно подрывали мораль всего общества.
— И вот это последнее. Целые две недели весь мир был буквально отправлен в нокаут заявлением, что в полночь тридцать четвертого дрила — думаю, вы знакомы с нашим календарем? — президент Ренвуд исчезнет. Нам был брошен вызов, — сказал Уэйнрайт и замолчал.
— Ну дальше. Я знаю, он исчез. Но как? Что вы сделали, чтобы предотвратить преступление? К чему вся секретность?
— Если вы настаиваете, я вам, конечно, скажу, но предпочел бы не делать этого, — Уэйнрайт смущенно покраснел. — Вы не поверите, никто не поверит. Я и сам бы не поверил, если бы не видел все своими глазами. Потерпите немного, сэр, и вам расскажет обо всем вице-президент в присутствии министра финансов и остальных, кто находился в тот момент там.