Они с Заком были чем-то похоже, может тем, что у обоих язык был хорошо подвешен. А может быть и другим. Они оба уважали ведьмины законы. Одинаково, но по разным причинам. Зак просто считал, что ведьмы такие же люди, как они все, а Шарлотта видела воочию то, о чем другие только сочиняли. Она знала, что не сможет рассказать об этом Заку, потому что тогда и он мог быть в опасности. А Зак был очень мил и предан, он мог бы стать ей отличным проводником в мир города и людей.
- Ранее, я ездил в Ливерпуль, – сказал Зак немного погодя. – Хотел стать сыщиком, но мне ответили, что нужно учиться, много учиться, а так же родится в благородной семье. Пришлось вернуться ни с чем.
- Да, учиться надо много. Но то, что другое о благородстве – это чушь. Я тоже не благородных кровей, тем не менее я получила хорошее образование в Университете. Тут дело в связях скорее, а не в благородстве семей, дружище.
Закари вздохнул. Они сидели около погоста, на заднем дворе которого, располагался небольшой сад. Здесь вкусно пахло жимолостью, хотя она уже месяц как должна была отцвести.
- Ты проводишь расследование с детективом Харпером? – поинтересовался Зак. – Говорят, он поймал самого Дьявола в Лондоне. Дьяволом оказался какой-то бродяга, который потерял разум в схватке с судьбой.
- Я не верю в Дьявола, – просто ответила Шарлотта. – Я просто хочу написать здесь роман.
- Тогда зачем тебе сведения о Кайле?
Шарлотта подумала о том, что Зак мало знает о своем друге, словно какая-то часть жизни Кайла скрыта священным таинством самого города. Такое, конечно, быть могло. Но зачем скрывать личину и часть жизни возможного убийцы.
- Погибли невинные люди, отвечая за преступление, которого не совершали. Разве ты не хочешь найти истинного преступника, чтобы оправдать их души, хотя бы посмертно? – обратилась Шарлотта к Заку.
Парень помолчал, вырисовывая прутиком на песке какие-то символы. Они были очень похожи на те, что были начертаны на землянке ведьмы. Но скорее всего это были просто рунические буквы, кои как-то давно изучала Ди в Университете.
- Я думаю, что Кайл был сыном Адама. Когда-то давно, они очень похожи. Но сейчас Кайл совершенно другой человек. И если он узнает, что я рассказал тебе о нем, он меня убьет, – тихо и быстро прошептал Зак, не отрываясь от начертания на песке странных символов.
- Адама? – повернула голову Шарлотта, стараясь припомнить, где она слышала это имя.
- Адама Стоуна, он помощник шерифа Хэмпшира. Ты что, его не знаешь? Он метит на место констебля.
Шарлотта не знала даже шерифа, не говоря о помощниках. И ей пришло в голову, что надо хотя бы для порядка зайти в префект города. Познакомится с местной полицией и даже, возможно, втереться в доверие и симпатию к детективу Харперу. В конце концов, похоже на то, что именно он знает больше всего о расследовании.
- Видимо, пришло время навестить шерифа, – поднялась с лавки Шарлотта. – Увидимся вечером в церкви.
- Такое впечатление, Николас, что вы здесь новичок. А ведь вы уже два месяца помогаете шерифу с расследованием, – покачал головой отец Уэнрайт. – И если вы еще не уяснили себе, что вставать на пути у мэра дело смертельно опасное и бесполезное, пора уже начать это осознавать. Желательно, прямо сегодня, сейчас.
- Он казнил невинных, – едва не сорвался на крик Харпер. – Как я могу об этом забыть?
- Вам придется, детектив! – приостановил свои хождения по комнате Уэнрайт. – Иначе и вы, и я, и многие другие, будут в опасности не меньше, чем те дети. Не меньше, чем вы той ночью. Поймите, он мог убить вас, но не убил. Потому что это преступление уже другого порядка. Здесь, в Хэмпшире нет тех законов, что запрещают мэру принимать важные и сложные решения не советуясь с префектурой или маршалами штата. Он может все, потому что он в совете маршалов штата и сбросить его оттуда можно только имея связи и законным способом, никак иначе. Если вы напишите письмо маршалу штата, будет только ненужные подозрения мэра, что под него копают. Мы вынесем сор из избы и констебли с маршалами будут часто наведываться сюда и разнюхивать, проверять, дознавать. Это городу не поможет, а вот помешать может запросто. Думайте головой, детектив! А то следующий раз поедите в Лондон в дубовом гробу.
Отец Уэнрайт перевел дух и уселся на табурет, напротив детектива, который все еще выглядел больным.
- Предлагаете мне покрывать мэра? Отлично!
- Я предлагаю вам, детектив, успокоится. Сейчас вы не в состоянии думать о расследовании, вам надо поправится, встать на ноги и потом уже думать о том, что вам делать с вашими доносами в штат. Я не в праве вам указывать должны вы сообщать о правонарушении или нет, но я как представитель иной структуры, просил бы вас попридержать язык о разных малодушных вещах, которые творит мэр.
- Вы говорите ужасные вещи, пастор. А как же “не солги”? – усмехнулся Харпер, пытаясь надеть сапоги. – Я думал, что все священнослужители соблюдают заповеди.
Уэнрайт строго и серьезно посмотрел на Харпера, он не собирался снова пускаться в объяснения. В конце концов, у всех есть выбор.
- Я не лгу, – честно сказал Уэнрайт. – Не сказать всей правды, не значит лгать. Я просто пытаюсь уберечь людей от того, что может здесь быть, узнай они правду о Ридинге. Ту правду, которую знаю я. И поверьте, ее сохранение, не доставляет мне удовольствия. Но я обещал что схороню ее.
Детектив неуклюже поднялся, голова все еще кружилась и шаги давали с трудом, не говоря уж о ходьбе куда-то далече. В таком состоянии он не то, что расследовать, да он до отхожего места не доберется. Постояв немного, Харпер сел обратно на койку и стал стягивать сапоги.
- Вот и славно, – кивнул Уэнрайт, понимая, что Харперу нужно отлежаться как следует, а не бегать в полуобморочном состоянии по городу. – Я приготовлю лечебный отвар, а вы пока отдохните.
- Отец, – окликнула пастора Дороти. – Думаю надо приготовить детективу отдельную комнату, наверху.
- Сделай, дочка. Сыщик задержится на пару дней, он еще слаб. Да и у нас защита будет.
Когда Дороти отправилась приготовить детективу отдельную комнату, Уэнрайт обернулся, чтобы кое-что сказать Харперу:
- Знаете, детектив, а ведь вы попросту можете ничего не писать в префект. Ведь вы ничего не видели и не знаете, что именно стало с детьми. Вас не было на казни, вы лежали без сознания здесь.
После того, как отец Уэнрайт вышел и затворил за собой дверь, Харпер сел на койке вглядываясь. Ему было противно, что Ричард Уэнрайт был чертовски прав. Ему не о чем писать в донесении. Он ничего не видел. Ни речей, ни казни ни даже тел. И то, что он бы написал о том, что он слышал... только бы повеселило маршалов. Уликой или фактом действия или бездействия является наблюдение за действием или бездействие и занесение в протокол суда времени казни, места ее проведения и даже число собравшихся зевак. Ничего этого, Харпер был уверен, в офисе шерифа он не найдет. А тогда, о чем писать? И больше всего огорчало то, что теперь о как бы не при делах, ведь виновные казнены и в помощнике шерифа, то есть детектива из Лондона, нет никакого смысла. Ведь дело раскрыто.
- Вы бледны, как испорченный гриб, – констатировала Шарлотта, едва оказавшись за порогом комнаты, где отдыхал Харпер.
Детектив взглянул на девушку, вспоминая, где он мог ее видеть.
- Разве мы знакомы? – осведомился он.
- Заочно, – протянула руку Харперу Шарлотта. – Меня зовут Шарлотта Ди, я пишу роман об этом городе.
Он осторожно пожал руку и попытался встать. Джентльмены не лежат при даме, так не принято в Лондоне.
- Не вставайте, прошу вас. Вы больны, ваши манеры я и так вижу.
Шарлотта без приглашения прошла до табурета и села на него, оказавшись прямо напротив хворающего сыщика. Не смотря на больной, растрепанный вид, молодой детектив был весьма привлекательной наружности и совершенно точно, хороших манер.