В Ливерпуле Шарлотте иногда приходилось заниматься поиском годных историй для годных статей, а для этого она порой попадала в такие притоны города, что не многие живущие в городе знали о них. Куда только не заводило Шарлотту ее любознательное эго. Однажды, когда они с Микаэллой поругались, Шарлотта ушла, хлопнув дверью. И домой она снова вернулась только через четыре дня. Она тогда попала в настоящий водоворот событий, которое сложно назвать легальным приключением. Именно тогда она впервые попробовала опий. Ничего в нем не было примечательного и интересного, как ей с восторгом рассказывали некоторые. Опий вызывал видения и галлюцинации и на него легко было подсесть, но Шарлотту эта участь миновала, просто потому что девушке было не интересно витать в облаках. Однако, она помнила неприятный осадок от этого легального наркотика. Горечь во рту, сонливость, раздражение, тошноту и прочие неприятные моменты жизни.
Поэтому, когда Шарлотта очнулась с подобными симптомами в совершенно незнакомом месте, она сразу подумала о том, что ее накачали наркотиком. Она не помнила, как попала сюда и как отсюда выйти, тоже не понимала пока что. А потом еще оказалось, что ее ноги втиснуты в железные колодки, которые цепью прикованы к каменной холодной стене помещения.
Было похоже на темницу. Свет не проникал через толщу деревянных досок, которыми было забито окно. А факел, который висел на стене, больше коптил, чем реально давал света.
Помещение было холодным и сырым. Через земляной пол кое-где пробивался мох и лишайник. Рядом с мощной дверью стоял небольшой прогнивший стол, на котором лежала книга. Потолок тоже был из камня, с него свисала паутина и редкие усики плюща.
Звуков не было. За пределами темницы было тихо, словно ночью. Но Шарлотта все же подумала о том, что сейчас еще день. Ведь они с отцом Уэнрайтом уехали из его дома, где-то в два часа дня. Значит, сейчас где-то около четырех, может пяти. Еще не вечер, но уже не день.
Помимо сырости помещения, в нем стоял запах какого-то отвара. Обычно, так пахло в лечебницах или лабораториях по изготовлению лекарственных средств. Однажды Шарлотте пришлось писать статью о местной ливерпульской ведунье – Марте. Вот в ее жилище был похожий запах.
Не успела Шарлотта подняться с холодного пола темницы, гремя цепями, как дверь с силой и скрипом отворилась и перед ней предстала женщина. Красивая, но уже не молодая женщина, с темно-русыми длинными волосами, в которые кое-где были вплетены красные и белые ленты. Лицо ведьмы казалось знакомым, но Шарлотта опьяненная наркотиком, который еще не выветрился из головы, не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах они могли пересекаться. Женщина была одета в серый балахон, туго затянутый на поясе кожаным ремнем, на котором висел небольшой мешочек, с чем-то тяжелым внутри. Еще, на поясе висела связка ключей и охотничий нож с волнистым лезвием.
Глянув на Шарлотту женщина позволила себе улыбку тонких губ и ее лицо тот час преобразилось, выдавая в ней совершенно не ведьму, а просто женщину которая живет в лесу, очевидно уже давно, поэтому приноровилась выдавать себя за кого угодно, только не простушку. В карих глазах, мелькнул недобрый огонек, когда ведьма зычным голосом позвала, не поворачивая головы:
- Кадо! Хельга!
Тот час в помещение вошли еще двое. Совсем дети на лицо. Юноша был выше двух женщин, крепкий и широкий в плечах, в простой одежде с коротким мечом в левой руке. На лице его смешалось несколько оттенков чувств: злость, раздражение, обида, боль, страх. Он злобно ухмыльнулся, обнажив ряд красивых зубов и заставляя заметить едва проклюнувшиеся усики и бородку. Девушка, которая пришла с ним, Хельга, была на вид груба и неотесанна. Одетая в мужскую одежду, она выглядела неопрятно и жалко. Грязные руки были сжаты в кулаки, а молодое лицо искажала гримаса презрения. При этом у нее были совершенно седые волосы, круглое лицо и какие-то странные черты, напоминавшие Шарлотте о недоразвитости ребенка, стоявшего перед ней.
- Переведите ее в мой дом, пусть Вилма присмотрит за пленницей. И Тим!
Подростки коротко кивнули и резко схватив Шарлотту за руки, успели так же прикрыть ей рот, чтобы та не издала ни звука. Женщина ловко отстегнула колодки и уже через несколько минут, Шарлотту вывели на свет Божий.
Это был лес. Тот самый, которого боялись все в Хэмпшире и близлежащих городах и селах. Он был странный и пугал даже днем. Что же тут творится ночью? Святотатства, пляски у костра, развращение невинных душ, прелюбодеяния. В любом случае, Шарлотте было это не интересно, а вот то, что с ней будет дальше – интересовало более.
- Куда вы меня ведете? – решила все же поинтересоваться юная писательница.
За что получила неожиданный тычок кулаком в живот от Хельги и закашлявшись едва не свалилась на траву.
- Тихо! А то покалечим, – предупредила коротко Хельга, снова улыбаясь как-то не по-доброму.
Удар вышел болезненным и на какое-то время сбил дыхание. Пришлось терпеть, чтобы не получить еще порцию боли.
Они прошли от темницы совсем не много, когда молодые люди остановились и Кадо кивнул Хельге. Сердце Шарлотты забилось быстрее, когда Хельга полезла в карман своей неопрятной одежды и выудила оттуда черный платок.
Подростки почти не переговаривались между собой на словах, все делали быстро и ловко. Однако, Шарлотта заметила, что они общаются больше жестами, чем как обычные люди. И как-то инстинктивно понимают друг друга, словно бы живут в этом лесу с рождения.
Повязка на глазах больно врезалась в кожу, но Шарлотта поняла, что это было сделано в целях безопасности. Скорее всего ведьмины дети люто опасались за свою жизнь, поэтому никто не должен ничего узнать. Поэтому ей завязали глаза. Хотя, наркотик все еще бродил в крови, и отпусти ведьмы ее сейчас, она бы вряд ли рассказала что-то связное.
Через какое-то время Шарлотта ощутила, что стало темнеть. Здесь в деревне темнело раньше обычного, а может это просто было так заметно. В городе всегда не до природы, там другие дела. Сейчас же, Шарлотта ощущала, как резко стало холодать. А потом ее снова привели в другое уже помещение и передали, видимо, кому-то другому. Потому что она услышала красивый нежный девичий голос:
- Садите тут.
Ее усадили на стул, привязывать более не стали, только перестраховались с колодками на ногах. С ними не боле то куда уйдешь, даже если захочешь.
- Тим пусть обождет за дверью.
Когда дверь в помещение звучно захлопнулась, с Шарлотты, наконец-то, сняли повязку и она увидела в каких-то шести футах перед собой девушку. Она была очень сильно похожа на женщину, что садила писательницу в темницу. Легкие, почти незаметные черты, выдавали в девушке дочь ведьмы. Девушка сидела на табурете напротив нее и держала в руках нож с резной ручкой.
Но Шарлотту поразила красота дочери ведьмы. Девушка была не просто красива, она была обворожительна. В одном взгляде аквамариновых глаз было столько тягучего шарма, столько нескрываемого любопытства, столько нерастраченного задора, сколько невозможно уместить в одном человеке. Перед ней сидело словно маленькое божество женской красоты. Шарлотта всегда была падка на девушек с темно-русыми волосами и выразительными глазами, как у дочери ведьмы. Но здесь привлекало юную писательницу какое-то необычное очарование, совершенно дикое, строптивое и неотразимое. Она даже забыла, что хотела все же узнать о своем дальнейшем будущем. Она забыла обо всем, смотря на совершенно восхитительный шрамик над правой бровью. Ровно такой же, как и у ее матери. Шарлотта в тот момент могла поклясться себе, что уже видела женщину с таким шрамом над бровью. Но вот где, память умалчивала.
- Будешь вести себя тихо, уйдешь невредимой, – тот час сказала дочь ведьмы, спокойным и приятным голосом, без панических ноток. – Меня Вилма звать. А тебя?