Амит вскочил и бросился на учителя.
— Мои крылья расправляет ветер, — кричал он, усевшись верхом на заваленного и не сопротивляющегося отшельника, который умирал от хохота.
*
«Оказывается, чувство, что это уже было, может возникать даже во сне», — подумал Амит.
Перед ним разворачивалось действо первого сна про Кришну. Тот увлечённо играл сразу с тремя или четырьмя, в таком клубке тел трудно было что-то разобрать, гопи.
Амит сел на травку, решив подождать, пока тот закончит. Ему было интересно, такой игры он ещё никогда не видел, хоть иногда по ночам и заглядывал с мальчишками в окна чужих спален.
Кто-то коснулся его руки. Он повернулся и увидел девочку примерно его возраста. Он так засмотрелся, что даже не слышал, как она подошла и села рядом. У неё была удивительно светлая кожа, почти белая.
— Хочешь поиграть? — спросила она.
— Да, — сам не ожидая от себя такой прыти, выдохнул Амит.
— Раздень меня.
Амит развязал пояс и стал неловко разматывать сари. Она помогала ему.
— Почему ты всегда без одежды? — спросила девочка.
— Не знаю, — честно признался Амит, — я так сплю.
— Тебя даже не раздеть, — вздохнула она с сожалением и потянула его к себе.
Он коснулся пальцами её бледной и мягкой груди.
— У тебя такая нечеловечески нежная и приятная кожа.
— А у тебя тёмная и крепкая, — прошептала она, касаясь губами его губ. От неё пахло травой. — Ты всё время на солнце и сам как оно — горячий. Ты ведь не сожжёшь меня?
— Я постараюсь, — сказал мальчик, обнимая её.
Его руки скользнули по чему-то гладкому и шуршащему.
— Это мои крылышки, не бойся.
— Как у стрекозы?
— Почти, — засмеялась она и поцеловала Амита.
— Тогда тебе не стоит ложиться на спину, — заметил он, оторвавшись.
— Хватит думать, — велела девочка и вновь поцеловала его.
Амит лёг на спину. Что-то мягкое и нежное облекло его возбуждённую плоть, и он весь подался вверх.
— Не спеши, — сказала она, и Амит расслабился, отпуская самого себя и вспоминая Кришну. Не утопая в биении сердца, а погружаясь в вечный ритм движений её и своего тела. Словно он был утёсом, на который накатывали, погружая в себя, океанские волны. Он смотрел на солнце сквозь трепещущие и блестящие, как слюда, прозрачные крылышки и в то же время словно сам расправлял их. Он видел себя странным, состоящим из двух частей существом. А сознание ощущалось выбирающейся из куколки стрекозой.
Крылышки той его части, что умела летать, трепетали над пожаром, разгорающимся в лежащем на земле теле. Жар проникал в него и волнами прокатывался по хрупкому телу, даруя силу и тепло. И вновь он пребывал на земле, а огонь внутри приятно сжимался в тугой клубок в низу живота, готовый взорваться в любой момент. А чьи-то, он уже не понимал чьи, прохладные ладони скользили по коже. И когда внутри что-то взорвалось и родилось новое солнце, захлёстывая всё тело и сознание блаженством и болью, неотличимой от наслаждения, прохладная трава окутала его, вбирая жар и не позволяя сжечь нежную часть, что умела летать. Он видел над собой прекрасное улыбающееся лицо с сияющими от удовольствия глазами.
— Закрой, — сказала она, — мне больно смотреть на бесконечный свет внутри тебя.
Он закрыл глаза и стал гадать, куда в следующий раз дотронутся губы, что только что коснулись век.
— Это тебе подарок на день рождения, — сказала девочка вместо прощания.
Просыпаясь, Амит как бы оглянулся назад, в сон, и увидел подмигнувшего ему Кришну. Амит лежал, открыв глаза, но всё ещё пребывая в состоянии чудесных переживаний.
— С днём рождения! — проскрежетал над самым ухом Бха и схватил Амита за рёбра.
— А-а-а! — закричал тот, выскакивая из-под одеяла.
— Я и не знал, что ты щекотки боишься, — сказал, даже не стараясь скрыть ухмылки, Бха.
*
— Амит! — позвал снаружи отшельник.
— Да? — отозвался мальчик.
Он только что вытряхнул все циновки и одеяла, почистил от пепла очаг, подмёл в пещере пол и теперь расстилал циновки обратно.
— Пойдём со мной, поможешь ещё кое-что сделать.
Они спустились в узкую расщелину и шли по мешанине камней.
— Будь осторожен, некоторые камни ненадёжны.
— Я очень внимателен.
Они двигались в глубь гор. Темнело, а Бха не собирался останавливаться. Амит заволновался.
— Мы сегодня не вернёмся домой?
— Нет.
— А где мы переночуем?
— Увидишь.
Взошла яркая луна. Чёткие чёрные тени наполнили мир.
— Я боюсь оступиться, — сказал Амит.
— Уже рядом.
Амит посмотрел вперёд и увидел чёрный провал входа в пещеру. И тьма словно прыгнула к нему, овеяв холодным ветром. В душе возникло ощущение чего-то жуткого, словно в пещере пряталось нечто иное, не принадлежащее этому миру.
— Ты чего остановился? — спросил Бха, что уже стоял у входа.
Амиту показалось, что струи тьмы начинают окружать Бха и он сейчас исчезнет, поглощённый ими. В панике он побежал к отшельнику, больше всего боясь остаться в этом месте один.
— Сейчас ты войдёшь внутрь, — сказал Бха, опустившись перед ним на колени. — Главное, не бойся и помни, кто ты.
— А кто я, Бха? — спросил, переводя дыхание и начиная дрожать то ли от холода, то ли от страха, Амит.
— Ты чего, Амит? Всё нормально, слышишь, всё хорошо.
— Ты ведь не бросишь меня, Бха? Ты ведь не для этого привёл меня сюда?
Бха залепил Амиту пощёчину. Тот рефлекторно моргнул, но продолжил глядеть на отшельника распахнутыми в ужасе глазами. Тогда Бха дал ещё одну. Амит заморгал, по горящим щекам побежали слёзы.
— Вперёд, — сказал Бха и подтолкнул мальчика, развернув лицом в непроглядную тьму.
Чтобы не упасть, Амиту пришлось сделать один шаг, но его оказалось достаточно, чтобы темнота сомкнулась вокруг него, полностью отделив от привычного мира. Он заозирался, ничего не видя вокруг.
— Бха, Бха… — Мёртвая тишина ответом. Только справа движение чего-то большого и быстрого. — Бха!
Из глаз катились слёзы, горло перехватило. Он медленно опустился на землю.
«Почему, почему они делают это со мной? Сначала мама, теперь Бха. Почему все оставляют меня одного? Что со мной не так? Я же так их люблю и всё для них делаю! Неужели Бха ни капельки не любит меня?»
Рыдания разрывали сердце. Он тонул в прорвавшемся из глубин горе, оплакивал себя и не видел выхода. Постепенно буря горьких чувств начала стихать, но он ещё всхлипывал и не думал двигаться с места.
«Может, он просто хочет меня испытать? Проверить на храбрость? Скорее всего, так и есть. Сидит сейчас снаружи и слушает, как я ною. Ухмыляется. Козёл старый!»
Волна гнева и негодования поднялась в Амите, но почти сразу опала.
«Ладно, до утра недолго. Я посплю, а когда рассветёт, выйду из пещеры. Стыдно, конечно, будет за нытьё. Ну да пусть! Главное, Бха будет рядом, и мы пойдём домой».