— Скажи спасибо, что я сегодня утром чая напился, а то не видать бы тебе Питера как своих ушей.
— Спасибо!
— А больше тебе ничего не надо сдавать? А то могу и в спичечный коробок чего-нибудь наложить.
— Оставь себе. А вот насчёт глаз я бы подумал.
— Ещё чего захотел!
— Ты сам-то всё сдал? И вообще, ты определился, куда поступать будешь?
— Естественно, я с тобой еду. Ты же как-то просил, чтобы я тебя не отпускал, так что терпи.
— Я рад, — просто ответил я, потому что сам мечтал, чтобы он поехал со мной, но не уговаривал, так как считал это решение ответственным и он должен был сам принять его.
В этот раз анализы оказались нормальными. И теперь в июне я могу ехать на вступительные экзамены.
*
Что сказать о выпускном? Я понял, как далёк от народа. Не пью, не танцую, не ем, как все люди. Сидел и не мог дождаться, когда всё закончится и можно будет наконец-то навсегда покинуть эти стены. А Колька с пацанами выпил тайком рюмку водки и блевал потом. Пришлось проводить его пьяного домой. Так бы и прибил идиота.
И вот она, долгожданная свобода. Что я чувствую? А ничего я не чувствую, кроме того, что десять лет жизни ушли коту под хвост и единственное, что я буду вспоминать, это как прогуливал с Колькой уроки, чтобы потрахаться. А теперь я еду в Питер, чтобы запереть себя в новую тюрьму ещё как минимум лет на десять, так как после обучения надо будет пять лет отслужить по контракту. Но лучше об этом не думать, а то, чувствую, сорвусь и смоюсь куда глаза глядят.
Хочу на необитаемый остров или в лес. Построить домик на берегу озера или речки, разбить сад и просто жить. Мне ведь от этой цивилизации и даром ничего не надо. Я самодостаточен, как Тёмный в состоянии тихако.
*
И снова Питер. Оказалось, что экзамены будут проходить на базе за городом. Пришлось добираться туда на электричке, а потом ещё автобусом ехать. В результате цель была достигнута. Через ворота с проходной нас отвели в казармы и перепоручили сержанту. Мы прибыли одними из последних. Большинство претендентов приехало раньше. Поднявшись на второй этаж казарм, я словно попал в Сашкино прошлое. Такие же двухъярусные железные кровати, пацаны на табуретках. Днём на кроватях сидеть запрещалось, они должны были оставаться ровно застеленными, и не дай бог будет хоть одна складочка. Вонь из туалета, ряды раковин. Когда я всё это увидел, во мне возникло острое желание тут же развернуться и уехать домой, но что я скажу маме? Ладно, посмотрим, что здесь за жизнь.
*
Подъём в семь тридцать, отбой в десять тридцать, ночью не вставать, курить только на улице. Утром зарядка и бег три километра по лесу с горками. На этих горках мы и экзамен сдавать будем, чувствую, результат будет замечательным.
Ещё один привет из прошлого, здесь тоже по утрам надо откидывать одеяло на спинку кровати. Интересно, что они проверяют? Дрочим мы или в постель ссым? Подрочишь тут, когда сетка так скрипит. Здесь нужно особое мастерство, которое приходит только с годами практики.
После строевой подготовки нас повели в столовую. На обед была каша с мясом, и тут я понял, что попал. Я знал, что если сейчас его наемся, меня точно вынесут вперёд ногами. Поэтому поменялся с Колькой на два куска хлеба и масло. Конечно, я не наелся и к вечеру был голодным, как скотина. На ужине, пересилив отвращение к мясу, я затолкал в себя треть каши — в животе сразу заурчало. На следующий день я чувствовал себя нормально, поэтому вечером съел уже половину тарелки, а потом стал съедать всё, и это было моей ошибкой. Живот заболел на четвёртый день. Меня скрутило. Поноса не было, но колики очень сильные. Пришлось пить только компот и съедать совсем немного хлеба. Жевал до тех пор, пока он совсем во рту не растворялся. Я промучился с животом почти неделю, пока вся эта гадость из меня не вышла. Смотрел на себя в зеркало и думал, каким же доходягой опять выгляжу. Однажды ночью попытался сделать восстанавливающие упражнения из йоги, но был пойман на месте преступления и с нарядом отправлен в постель, а на следующий день дежурил на кухне.
Каждое утро в одних трико нас выгоняли на зарядку, а дубняк стоял страшный, поэтому приходилось быстро двигаться, чтобы совсем не околеть. Утром, до построения, в туалет сходить не все успевали, поэтому, добежав до леса, колонна останавливалась, и большая часть пацанов поворачивалась к обочине, чтобы облегчиться. Это было весёлое зрелище. У пацанов были такие озабоченные и сонные лица, а тут ещё сержант: «Быстрее, бараны, хватит ссать, вы что там, уснули?»
Пацаны спрашивали у сержанта, не подмешивают ли нам бром, а то многие заметили, что по утрам у них вставать перестал. Тот сказал, что нет, но, похоже, ему не поверили. Странно, но под утро действительно не стоит, если руками не трогать.
Сдавали физкультуру. Подтянулся я на отлично. Стометровку пробежал на четвёрку. Пришёл черёд кросса. Сначала я шёл хорошо, но на подъёмах выдохся, хоть и махал вовсю руками. Еле в тройку уложился. Коля справился лучше: бросил меня на середине трассы и умчался вперёд.
Теперь, если не сдам математику, физику и русский с литературой на отлично, можно собирать манатки и ехать домой. Минимальный проходной балл — восемнадцать, но таких будет много, идеально — двадцать. Из девятнадцатибалльных будут отбирать лучших. У нас девять человек на место. Отступать некуда. А завтра ещё тестирование на пять часов. Что можно столько проверять?
После завтрака обычно была самостоятельная подготовка, на которой многие спали. В это время тихо заходил сержант и командовал:
— Всем, кто спит, подъём! — По команде вскакивали даже те, кто не спал. Рефлекс уже выработался. — Так, все за мной, будете полы мыть.
— Детский сад, — раздалось за спиной.
Я оглянулся. На последней парте, как обычно ничего не делая, сидели два золотых медалиста.
— Мы завтра уезжаем. Нас в университет пригласили без экзаменов. Не хочешь с нами? Что тут торчать, нафига нам эта служба? Мало, что ли, в стране идиотов? Там жизнь, свобода, а здесь? Вонючие казармы. Нам вчера полдня мозги промывали, но мы всё равно уезжаем.
— Да, — подтвердил второй.
— И жить в общаге на одну стипендию? Уж если учиться, то на полном довольствии, а так я лучше работать буду.
— И в армию.
— Да, в армию совсем не хочется, — согласился я.
Следующей была математика, и я её завалил. Живот болел так, что я даже сосредоточиться ни на чём не мог. Да и не особо хотел. Из-за постоянной боли, голода и слабости я желал одного — пусть всё кончится.
Коля решил все задания на отлично, а мне через день сообщили, что я отчислен.
— Я с тобой уеду, — сказал он.
— Не глупи. Тебе же здесь понравилось?
Он кивнул.
— Тогда оставайся.
— И что мне тут без тебя делать? Без тебя всё лишается смысла.
Он был очень расстроен и подавлен.
— Жить, учиться, а я на следующий год ещё раз попробую. Подготовлюсь получше и приеду.