«Почему в этом мире нет лошадей?»
В обеденном зале его уже не было. Ко мне направилась какая-то рассеянная или чем-то озадаченная хозяйка. Чтобы не отвлекать её от великих мыслей, я, игнорируя её намерения, направился прямо к хозяину. Он стоял за стойкой и с неодобрением наблюдал, как я невзначай разминулся с его женой.
— Добрый вечер, — сказал я и, не дождавшись ответа, продолжил: — Вы знаете, что юноша, пришедший совсем недавно под ваш кров, опасен? Грубо говоря, у него бывают припадки, очень опасные для жизни окружающих.
— И?
— Не «и», а значит, ему лучше у вас не задерживаться. А вот теперь «и».
Кучка монет возникла на стойке перед внимательными глазами хозяина. Как эта кучка исчезла, я не заметил, но заметил его улыбку, лучше бы не замечал. Я сразу стал искать глазами хозяйку, которая казалась мне в данной ситуации единственным спасением моего душевного здоровья. А вот и она, всё так же как сомнамбула проплывает, убирая пустые тарелки со столов. Господи, да о чём же она так задумалась? У меня возникло смутное подозрение насчёт Тима, но не могли же они успеть так быстро. Нет, не могли, я бы знал.
— Хозяюшка, хозяюшка. — Вновь недовольный взгляд хозяина сверлил мне спину. — А не найдётся ли у вас небольшой комнатки для вашего покорного слуги в моём лице? — Нет, она не понимала.
— Отведи его в свободную комнату! — раздался рёв хозяина.
Признаюсь честно, даже я подпрыгнул и еле успел метнуться вслед за ней.
«Хорошо, что у них помимо лошадей нет и дробовиков, а то бы дырка от взгляда стала совсем реальной».
— Спокойной ночи.
— И вам того же, — сказал я, улыбаясь как можно искреннее.
*
День начался так себе.
Разбудил меня плеск воды. Неужели какой-то дурак по такому холоду решил поплескаться в бочке, которую я заприметил ещё вчера, кружа вокруг данного заведения? От любопытства я даже приподнялся на кровати и выглянул в окно. Дураком оказался Тим. Что меня, кстати, нисколько не удивило, потому что, признаться, на его месте мог быть и я. А потом он стал выписывать кренделя.
— Йог хренов.
— Сам такой.
— А это ещё кто?
— Шива в пальто.
— Коней нет, а Шива и тут имеется.
— Не одному ж тебе хиханьки-хаханьки устраивать.
Выпендрившись под действием спонтанного выплеска Силы, Тим скрылся в таверне.
«Посплю-ка я ещё чуток».
Кто-то колол дрова. Уже догадываясь о том, кого увижу, я выглянул в окно. Тим — да, это опять был он — лихо махал топором. Щепки так и летели, особенно если ему удавалось попасть по полену.
«Как бы ногу себе не оттяпал, так старается. А не покушать ли нам чего-нибудь?»
Поев, я опять подобрался к хозяину.
— Я всё видел, — заговорщически зашептал он на всю таверну.
Я не стал уточнять, что он видел, а добавил ещё одну кучку монет и, стараясь не смотреть на его лицо, скрылся в своей комнате.
Тим пахал весь день, мне его стало почти жалко.
Вечером я тихонько пробрался в зал. Тим сидел за столом и с усталым видом поглощал какую-то бурду. Хозяин же что-то втирал жене, та отважно сопротивлялась, но к концу сдалась. Потом она о чём-то сюсюкалась с Тимом.
Я вышел на улицу. Был замечательный вечер, но опять появился Тим и омрачил его своим бесстыдным поведением, не сходя с крыльца.
«Кто его только воспитывал?»
Я решил немного прогуляться.
«Нет!»
…Сухой ветер, пыль и трава, обездоленные города. Я люблю тебя, Жизнь Огня!
«Чёрт! Началось».
Я побежал назад. Благо я не успел отойти далеко от таверны. Тим убегал вверх по улице, я бросился следом.
«Куда же тебя несёт?»
Как потом выяснилось — в бордель, что и следовало ожидать, зная… а вот кого зная, мы опустим.
Он ушёл с какой-то тётечкой, явно к ней домой и явно не в сыночки-матери играть. Что оставалось делать мне? Ну не ночевать же на улице, ставшей сразу холодной и одинокой. Пришлось пройти в чуть приоткрытую дверь. Внутри было тепло, а обещало стать жарко. Но на что только не пойдёшь ради любимого друга и героя, будущего любовника (и не надо так ехидно хихикать, не моего любовника, а той тётечки, с которой он ушёл).
— Итак, — сказал я, заговорщически улыбнувшись и подмигнув подошедшей девушке. Но она оказалась из тех, кто не любит разговаривать, а предпочитает действовать. И мне ничего не оставалось, как пожелать Тиму удачи и отдаться порыву страсти, что взялся даже не представляю откуда.
*
«Вот это ночка».
Такова была моя первая мысль после пробуждения. А угощения уже ждали меня. Давешней подруги не было, но я не стал стесняться и принялся за еду в голом одиночестве, то есть, я хотел сказать, в гордом одиночестве. Бог с ним, с Тимом, пускай порезвится, а я пока наслажусь оказанным мне приёмом, хотя бы до вечера.
Но вечер как-то незаметно перешёл в ночь. Не знаю, то ли мне показалось, то ли нет, но их было уже две. Я имею в виду девушек, что пришли скрасить мой ангельски невинный сон. Я же не стал привередничать.
И вот опять день. Я так вымотался, что решил хоть днём отоспаться. А снился мне Егор, уплетающий с чаем моё печенье.
— Две вещи, которые я хочу постоянно — это Дюна и Айя, — изрёк этот скромный отрок, поедая одно печенье за другим. — Ян, а у тебя волшебного медку из детского сада не найдётся?
От этого я проснулся.
Когда я заснул вновь, мне снился Тим, пытающий меня по поводу того, девочка я или мальчик. Вспомнив две последние ночи, я сказал, что, наверное, всё-таки мальчик.
Потом я проснулся окончательно.
Близилась ночь. С ней ко мне подкрадывался ужас, обещающий предстать уже в трёх невинных лицах. Нет, сказал я ему, и это «нет» далось даже легче, чем я предполагал вначале. Пора было пойти посмотреть, как там Тим поживает.
Я вышел из приютившего меня заведения.
Тим сидел в луже крови, а вокруг валялись трупы. Живописно валялись, отметил художник во мне.
— Тим, а, Тим.
Я коснулся его плеча и понял, что Тима нет. Весь мир опустел. Я опустился перед ним на колени.
«Тим, я возьму тебя в дом, где любовь. Я согрею тебя теплом. Посмотри же в глаза мои. Дети! Ко мне, Тим, иди».
Пришли дети и забрали Тима в Дорогу, а тётечка была мертва.
«Я заберу и её, Тим, только пройди Дорогу».
Жестоко, но ради неё, даже не осознавая, а только чувствуя: он пройдёт.
— Отпусти, — сказали мёртвые губы.
— Я не такой нежный, как Тим. Ты обещала прийти за ним и на тот свет. Мой свет тебе понравится.
Я вышел на скалы над пропастью. Та и Тот отсутствовали. Я решил пока не выступать, а сказать им всё, что думаю по этому поводу, при личной встрече.
«Пап! Помоги!» — кричал Тот, и он явно не шутил. Всё так же держа Лолу на руках, я прыгнул в бездну.
— Вставайте, барышня, прибыли, свет уже тот.