Господи, что же делать? Что делать? Господи, если ты есть, спаси нас! Я не верил в тебя, Господи, но если ты есть… ты же всемогущий, что тебе стоит! Ну пожа-а-а-алуйста! Я… я всё что хочешь сделаю. Только верни нас на Землю, только оставь нас в живых! Я ведь даже ещё не пожил. У меня даже девушки вот так, по-серьёзному, не было. Я даже целовался-то всего пару раз! Господи, да я ничего ещё не успел! Ну пожалуйста, Господи…
Он даже не бормотал всё это, а просто жалобно поскуливал, сжавшись в комок и раскачиваясь в кресле. Откуда-то издалека, из другого мира, до него доносились слова:
– Виктор! Виктор! Курсант, отставить истерику! Подбери нюни! Ты домой хочешь или нет?
Витька медленно повернул голову. Его губы тряслись и кривились.
– Какое "домой"? – тихо, шалея от внезапно накатившего бешенства, прошипел он. – Ну какое, к чертям собачьим, "домой"?! Мы на орбите! Без топлива!!! Мудак старый! Понимаешь ты это или нет! Без топлива!!!
Он сорвал голос и закашлялся.
– Я думал, ты мужик, – услышал он сквозь кашель. – А ты, оказывается, тоже… дитя Мадженты.
Виктор наконец совладал с кашлем и прохрипел:
– А что мы можем?
– Что мы можем? – спокойно спросил Дед. – Что мы можем… Ну, например, подумать.
– Нам же ж необязательно идти вниз по стандартной траектории, – втолковывал Витьке инструктор. Они оба уже сидели в кабине в своих креслах и искали пути к спасению. – Нам бы только зацепиться атмосферу. Чуть-чуть. Она нас притормозит. Мы, конечно, отскочим обратно в космос, ну уже на меньше скорости. И так и будем скакать, как плоский камешек по воде, понял? Пока не утонем. И тут главный вопрос: где? Где мы утонем? Чем больше раз отскочим, тем труднее предсказать. А вдруг над океаном? Поэтому нам лучше бы отскочить не больше одного раза. В идеале – вообще ни разу. Сразу утонуть. Но для этого нам надо нырнуть километров до восьмидесяти. Сколько у нас осталось топлива?
– Да почти нисколько, – буркнул Витька. – По прибору двести пятьдесят три килограмма.
– Двести пятьдесят три, – задумчиво повторил Евгений Константинович. – На какой высоте будет перигей3, если всё топливо использовать на тормозной импульс?
Витька минуту пощёлкал на навигаторе и сказал:
– Расчётный перигей на девяноста четырёх километрах.
– Высоко. Не удержимся в атмосфере. Вышвырнет, как котят, обратно в космос. А сколько осталось топлива в системе двигателей ориентации?
– Ещё почти сорок килограммов.
– Так, а теперь посмотри сколько нужно топлива в сумме, чтобы перигей оказался на восьмидесяти?
Витька опять пощёлкал клавишами и сказал:
– Двести семьдесят ровно.
– Ну, вот и отлично! Дотормозим двигателями ориентации. Оно и лучше, точнее получится. А двадцати оставшихся килограммов на стабилизацию нам хватит. Как-то так. Давай-ка свяжемся с Землёй, объясним ситуацию. Тем более, мы как раз над Восточным полушарием. Надень, пожалуйста на меня гарнитуру и понажимай за меня тангету.
– Королёв, ответьте Ромио Юнифом Два Три Элфа Сьерра.
– Два Три Элфа Сьерра, ответила.
– Королёв, передайте на МКС-3, боюсь, мы не сможем забрать с неё туристов.
– Два Три Элфа Сьерра, надеюсь, у вас веские основания, потому что это нарушит весь график посещения…
– Мы находимся около орбитальной станции Шангшёнг, – перебил диспетчера Дед. – Без топлива. Без шлюза. На борту пятеро эвакуированных со станции астронавтов. Шестой, к сожалению, погиб.
На том конце пришли в замешательство. Потом Витька уловил приглушённый разговор, как будто диспетчер прикрыла рукой микрофон. Дед невозмутимо ждал ответ.
– Два Три Элфа Сьерра, – раздался в наушниках мужской голос. Видимо, микрофон взял начальник смены. – Что намерены предпринять?
– Два Три Элфа Сьерра, у нас осталось около двухсот пятидесяти килограммов топлива, плюс около сорока килограммов в системе ориентации. Мы намерены спуститься до высоты восемьдесят километров и погасить скорость в верхних слоях атмосферы. Как-то так.
– Предполагаемая точка посадки?
– Пока сложно сказать.
– Хорошо, Два Три Элфа Сьерра, мы свяжемся с зарубежными коллегами. Держите нас в курсе событий.
– Непременно, Королёв, – сказал Дед и повернулся к Витьке.
– Ну что. Пришёл в себя немного?
– Да вроде… И вы это… Простите меня, что обозвал вас… ну… этим…
– О, господи! – отмахнулся инструктор. – Нашёл о чем думать! Нам дело надо делать, а не грехи замаливать. Да простил, я тебя, простил. Ты ж не в себе был. Ну всё, проехали? За работу?