– За работу, – облегчённо улыбнулся Витька. – Евгений Константинович, а почему вы не сказали Земле, что ранены?
– Многие знания – многие печали, – вздохнул Дед. – Пусть живут безмятежно. Объяви, пожалуйста пассажирам, чтобы сели и пристегнулись.
Тормозной импульс они дали над Флоридой. По расчётам выходило, что пол-витка они будут снижаться в перигей, четверть витка гасить скорость в верхних слоях атмосферы, и наконец, ещё четверть витка – обычный управляемый спуск на мыс Канаверал. Почему Канаверал? Потому что космопортов, способных принимать аэрокосмические шаттлы, на всей Земле было всего три: Канаверал в США, Восточный в России и Вэньчан в Китае. Причем, в американском космопорте они могли приземлиться уже на следующем витке, а ждать, пока в зоне досягаемости окажутся российский или китайский космодромы, пришлось бы ещё шесть часов. Дед пока держался, но кто знает сколько он сможет продержаться ещё. Поэтому Канаверал. Американцы были предупреждены и готовили аэродром к приёму аварийного борта. Челнок же в это время неторопливо снижался над Средиземным морем. Витька уже сориентировал его по вектору скорости и с нетерпением поглядывал на альтиметр, на котором всё быстрее убывала высота.
– Ты ж не забудь перевернуться, – втолковывал ему пять минут назад Константиныч. – Тянуть будем не вверх, а вниз, всё наоборот. Поэтому и челнок должен быть вверх ногами. Понял?
И сейчас всё было вверх ногами. Над головой висела огромная Земля, вся в хлопьях облачной пены, розовой в закатном солнце, а внизу была чёрная пропасть космоса, утыканная остриями звезд. Зрелище было непривычным, захватывающим, и Витька даже не сразу обратил внимание на то, что их корабль начал "вилять хвостом". Значит, аэродинамические поверхности уже нащупали жиденькую на такой высоте атмосферу, и челнок стабилизируется по потоку.
Витька взглянул на альтиметр. Девяносто пять километров, девяносто, восемьдесят восемь, восемьдесят шесть, восемьдесят пять, восемьдесят четыре… И всё, цифры замерли. А потом начали возрастать.
– Чего сидишь? – рявкнул Дед. – Сейчас унесёт обратно!
Витька спохватился и потянул сайдстик на себя. Ускорение ушло почти в ноль, но высота по метру, по два продолжала возрастать. Витька балансировал на предельных углах атаки, но неумолимая центробежная сила медленно, но верно тащила их обратно вверх, на орбиту.
Витька потянулся к рукояти двигателей малой тяги – дотормозить, но Дед, зорко следящий за всем, каркнул:
– Не смей! Я не хочу остаться без топлива и в следующий раз войти в атмосферу боком! Да и поздно уже… Не поможет.
Они оба с тоской следили за альтиметром, цифры на котором мелькали всё быстрее. Они ошиблись.
Их выбросило на высоту сто двадцать семь километров, а потом они начали снижаться обратно. Это было над Центральной Америкой. Во второй раз на высоте восемьдесят километров они оказались над Восточным побережьем. Мыс остался далеко позади, впереди была Атлантика. Они падали в океан.
На север от их линии пути лежали Гренландия и Исландия и, совершив манёвр в стратосфере, они могли бы достичь этих островов. Достичь могли бы, а приземлиться – нет. В Гренландии просто не было взлётно-посадочных полос нужной длины. В Исландии был аэропорт Кефлавик с его почти четырехкилометровой полосой, но с севера шел мощный холодный фронт со штормовым ветром и грозами, и он уже накрыл Исландию целиком. Кефлавик ещё два часа назад закрылся по нелётной погоде. Так что или они смогут дотянуть до Британии или… при посадке на воду на четырёх сотнях километров в час остаются только фрагменты тел и конструкции…
Они потом увидели этот фронт. Штормовой вал тянулся на тысячи километров. Они летели вдоль него, и, казалось, ему не будет конца и края. В его авангарде выперлись в стратосферу башни грозовых облаков, под ними бугрилась и пучилась неровная облачная масса, внутри неё зловеще сверкало. Витьку опять начало потряхивать.
– Ну, что будем делать? – наконец не выдержал он. – Похоже, до Британии мы не долетаем.
Он ткнул пальцем в экран, показывающий достижимость земной поверхности из текущего положения. Ближайшая к ним точка Европы, Британия, находилась в жёлтой зоне, даже ближе к красной. Это значило "фифти-фифти, хотя скорее нет, чем да".
– Может, всё же Кефлавик? Он ближе, и, может быть, к тому времени, как мы долетим, там распогодится? – с надеждой спросил Витька.
– Не распогодится, – сварливо ответил Дед. – А садиться в гражданском аэропорту без посадочной системы в шторм – это ты молод ещё, уж извини. Не справишься.
– Почему это без посадочной системы? – возмутился Витька. – Вы что, думаете, в международном аэропорту её может не быть? – он постарался вложить в вопрос весь накопившийся сарказм. Дед опять начинал его подбешивать.