Мэри вяло запротестовала.
— Не пытайтесь подбодрить меня. Вы же знаете, что внешность здесь ни при чем. Лазарус, я не хочу умирать!
Лезарус спокойно ответил:
— Я не пытался шутить с вами, Сестра. Вы просто совсем не похожи на развалину.
Она грациозно наклонила голову.
— Это благодаря биотехнологии. Я поддерживаю внешность на уровне тридцатилетней женщины.
— Я бы сказал, даже моложе. Мне незачем обманывать вас, Мэри. Вы слышали, что я не был на собраниях более ста лет. На самом деле, я не имел вообще никаких контактов с Кланами все это время.
— Правда? Можно спросить, почему же?
— Это длинная и скучная история. Словом, они мне надоели. Когда-то я избирался делегатом на ежегодные собрания. Но эти люди становились все менее гибкими и слушали только самих себя, во всяком случае, так мне казалось. Поэтому я отошел от них и провел большую часть периода Междуцарствия на Венере. Ненадолго вернулся после подписания Согласия, но и с тех пор провел на Земле, пожалуй, не более двух лет. Я не люблю сидеть на месте.
В ее глазах мелькнуло любопытство.
— О, расскажите мне немного об этом. Я никогда не путешествовала в далеком космосе, только однажды была в Луна-Сити.
— Когда-нибудь непременно расскажу. Но меня больше интересует ваша внешность. Девочка, вас и на самом деле не отличишь от обычной молоденькой женщины.
— Да, пожалуй. По крайней мере, я бы хотела этого. Я не могу вам подробно рассказать, как это делается. Гормоны, симбиотика, эндокринотерапия и немного парапсихологии — вот и все. Можно еще только добавить, что для Кланов старение откладывается, и его можно остановить, по крайней мере, при помощи косметики.
Она немного помолчала.
— Когда-то они думали, что открыли секрет бессмертия, настоящий Родник Молодости. Но они ошиблись. Старение просто задерживается, а затем… Затем жизнь прекращается. Примерно через девяносто дней после явных признаков смерти человек умирает. — Она вздохнула. — Конечно, большинство наших братьев не дожидаются этого — в течение нескольких недель они проходят обследование для подтверждения диагноза старости, а потом подвергаются эйтаназии[2].
— Что за чушь! Уж я, по крайней мере, не позволю это проделать с собой. Когда старейшина придет за мной, пусть только попробует меня забрать.
Мэри грустно усмехнулась.
— Мне приятно слышать от вас такие слова, Лазарус. Я бы стала бороться с охранниками за каждого, кто моложе меня. Ваш пример вдохновляет меня.
— Мы переживем многих из них, Мэри, так что не беспокойтесь. Но вернемся к сегодняшнему собранию. Я был далеко и не интересовался новостями. Действительно ли этот Ральф Шульц знает, о чем говорит?
— Пожалуй, да. Его дед был выдающимся человеком и отец тоже.
— Я полагаю, вы знакомы с Ральфом.
— Немного. Он — один из моих внуков.
— Вот это любопытно. Ведь он выглядит старше вас.
— Ральф счел необходимым остановить внешнее старение на уровне сорока лет, вот и все. Его отец был моим двадцать седьмым ребенком. Должно быть, Ральф — сейчас припомню — да, по крайней мере, лет на восемьдесят или девяносто моложе меня, но при этом старше некоторых моих детей.
— Тебе было хорошо под защитой Кланов, Мэри? — Лазарус перешел на «ты».
— Наверное. Но и им было хорошо со мной. Мне нравилось рожать, и Трест получил от меня тридцать детей. У меня есть все, чего бы я ни захотела. — Она снова задрожала. — Я знаю, почему так взволнована. Мне нравится жить!
— Перестань! Я думал, что мой наглядный пример и юношеский задор помогли тебе избавиться от этого.
— Да… Вы помогли мне.
— Послушай, Мэри, почему бы тебе снова не выйти замуж и не произвести на свет еще кучу детишек? Это отвлечет от дурных мыслей.
— В моем-то возрасте? Вы шутите, Лазарус!
— Возраст — не помеха. Ведь ты моложе меня.
Несколько мгновений она смотрела на него.
— Лазарус, вы предлагаете мне заключить контракт? Если да, то скажите об этом прямо.
Он открыл было рот, но запнулся.
— Не спеши и расслабься! Я говорил в общем и целом. Я не домосед. Всякий раз, когда я женился, уже через несколько лет моя жена видеть меня не могла. Не то чтобы… Я просто хотел сказать, что ты симпатичная девочка и что мужчины могли бы…
Она не дала ему закончить, наклонилась и мягким движением руки закрыла ему рот.
— Я не хотела смущать вас, Брат. Это у меня вышло непроизвольно, ведь мужчины так смешны, когда думают, что их заманивают в ловушку.