Джедсон пожал плечами и, словно оправдываясь, ответил:
— Всегда под рукой работа, которую нужно сделать. И я ее делаю.
Она кивнула.
— Это хорошо. Понимание приходит в любой работе, и ты достигнешь этого. Торопиться не нужно. Ты поймешь, когда придет твое время, и будешь готов. А теперь позволь мне посмотреть твою чашку, — миссис Дженнингс повернулась ко мне.
Я протянул ей чашку. Несколько минут она ее изучала.
— М-да, у тебя нет ясновидения, как у твоего друга, но есть интуиция, которая необходима в твоей работе. И потом — я вижу деньги. У тебя будет много денег, Арчи Фрейзер.
— Не видите ли вы краха моего бизнеса в ближайшее время? — спросил я нетерпеливо.
— Нет, убедись сам, — она указала на чашку. Я заглянул в нее. На долю секунды мне показалось, что сквозь осадок я вижу живую сцену. Все было знакомым. Это был мой магазин: я заметил даже глубокие царапины на воротах, где неловкие водители грузовиков срезали угол. На восточной стороне участка было новое строение — дополнительное крыло, и два отличных новых пятитонных самосвала с моим именем на бортах въезжали во двор.
Я увидел себя выходящим из дверей конторы и идущим по улице. У меня была новая шляпа. А костюм тот же, что и сейчас на мне. И тот же галстук из клетчатой шотландки.
— Видишь, — сказала миссис Дженнингс, — за твой бизнес беспокоиться не стоит. Теперь давай взглянем, что там насчет любви, брака и детей, здоровья и смерти. — Она коснулась гущи кончиком пальца. Чайные листочки плавно закачались. Колдунья, нахмурившись, внимательно наблюдала. И наконец произнесла:
— Я не совсем понимаю. Моя собственная тень падает на твое будущее.
— Может, мне взглянуть? — предложил Джедсон.
— Успокойся! — Я удивился резкости ее тона. Миссис Дженнингс прикрыла рукой чашку и сочувственно посмотрела на меня.
— Нет ясности. Единственное, что могу тебе посоветовать, — позволь уму управлять сердцем и не мучай душу несбыточным. Тогда ты женишься, будешь иметь детей и будешь счастлив.
Затем она обратилась к нам обоим:
— Вы пришли сюда не гадать, вам нужна помощь иного рода. — И снова это был не вопрос, а утверждение.
— Какая, матушка? — спросил Джедсон.
— Вот для этого, — она сунула ему под нос мою чашку.
Джо заглянул в нее.
— Правда, — подтвердил он. — А это возможно?
Я тоже заглянул в чашку, но ничего, кроме чайных листьев, не увидел.
— Вам не следовало нанимать Биддла, хотя эту ошибку можно понять. Давайте пройдемся. — Она поднялась, надела пальто, водрузила на макушку старомодную шляпку, взяла сумочку, перчатки. Мы вышли на улицу. Об условиях не было разговора — это казалось ненужным.
Когда мы вернулись на участок, мастерская миссис Дженнингс была уже готова. Она не была такой причудливой, как у Биддла, — просто старая, ярко раскрашенная палатка, похожая на цыганский шатер с остроконечным верхом. Колдунья отодвинула штору у входа и пригласила нас внугрь.
Внутри было темно. Миссис Дженнингс зажгла большую свечу и установила ее в центре комнаты. В колеблющемся свете пламени она начертила пять кругов: сначала большой, потом, перед ним, немного поменьше и два по бокам. В каждый из них мог стать человек. А рядом миссис Дженнингс нарисовала еще один круг, не более полуметра в диаметре.
Я никогда не присматривался к тому, как работают маги. Но миссис Дженнингс — это было другое дело. Жаль, что я не понимал того, что она делает и для чего. Я знаю, что внутри кругов она начертила множество кабалистических знаков. Насколько я мог судить, это был древнееврейский шрифт, хотя Джо и отрицает это. Особенно запомнился мне странный знак, похожий на букву «зет», оплетающую мальтийский крест. Колдунья зажгла еще две свечи и поставила их по бокам этого знака. Затем она вонзила кинжал, которым чертила знаки, в землю в вершине большого круга. Причем с такой силой, что он задрожал и еще долго продолжал вибрировать.
В центре самого большого круга миссис Дженнингс поставила складной стульчик, села на него, достала маленькую книжку и начала читать, беззвучно шевеля губами. Я не смог разобрать ни слова, да и нужно ли это?! Я огляделся вокруг — и вдруг увидел, что в маленьком кругу сидит Серафим. Как он здесь оказался? Ведь мы оставили его запертым и доме. Кот сидел тихо и наблюдал за происходящим.
Вскоре миссис Дженнингс закрыла книгу и бросила в пламя самой большой свечи щепотку какого-то порошка. Свеча вспыхнула; вверх взметнулся клуб дыма. Я не могу с уверенностью говорить о том, что произошло дальше: дым разъедал глаза. Кроме того, Джо утверждает, что я совсем не понимаю цели окуривания. Но я все же предпочитаю верить собственным глазам. Одно из двух: дым либо сгустился и стал телом, либо скрыл от нас момент появления нового лица: в центре круга перед миссис Дженнингс стоял широкоплечий, крепкий, мускулистый человек ростом чуть выше метра. На нем были бриджи, котурны и колпачок. Безволосая кожа, шершавая и грубая. Все на нем было монотонно тусклым, кроме глаз: они яростно блестели.
— Ну! — сурово сказала миссис Дженнингс, — ты слишком долго сюда добирался! Что можешь сказать в свое оправдание?
Он отвечал угрюмо, как упрямый мальчишка, уличенный, но не раскаявшийся. Его речь — язык был мне незнаком — представляла собой набор резких гортанных и свистящих звуков. Колдунья некоторое время слушала, а затем прервала его:
— Меня не интересует, кто приказал тебе! Ты будешь держать ответ передо мной! Я требую, чтобы все было восстановлено!
Он опять ответил сердито, и тогда миссис Дженнингс перешла на его язык. Речь явно шла обо мне: он несколько раз бросал на меня мрачные взгляды и под конец плюнул в мою сторону.
Колдунья шлепнула его по губам. Он посмотрел на нее уничтожающим взглядом и что-то сказал. Тогда миссис Дженнингс схватила его за шиворот и, сняв туфлю, стала колотить. Бедняга завизжал, потом затих и только вздрагивал от каждого нового удара.
Наконец колдунья встала и швырнула его на землю. Гном поднялся и торопливо заковылял в свой круг.
— Вы, гномы, просто обнаглели, — голос миссис Дженнингс изменился. — Никогда не слышала ничего подобного! Еще одна такая выходка с твоей стороны — и твой народец увидит, как я тебе всыплю! Убирайся! Собери своих собратьев, пусть они тебе помогут. Во имя великого Тетраграмматона убирайся туда, куда тебе приказано!
Он исчез. И почти тотчас же возник следующий посетитель. Сначала в воздухе появилась крошечная искорка. Она превратилась в пламя, в огненный шар сантиметров двадцати в диаметре. Пронеслась над центром второго круга на уровне глаз миссис Дженнингс.
Она танцевала, кружилась, вспыхивала. Я догадался, что это саламандра.
Миссис Дженнингс молча смотрела на нее. Она, как и я, наслаждалась танцем. Это было совершенное, прекрасное существо, без единого изъяна. В ней пылала жизнь, пела радость, царила гармония цвета и формы.
Думаю, я довольно-таки прозаичный субъект. По край ней мере, я всегда придерживался принципа «делай свою работу, а все остальное — приложится». Но саламандра меня потрясла, в ней было нечто самоценное — независимо от того, вред или пользу она приносила. Я даже забыл о том, что она натворила у меня в магазине. Кот, и тот мурлыкал.
Колдунья заговорила с ней чистым, поющим сопрано, без слов. Саламандра отвечала плавными звуками и переливами цвета. Миссис Дженнингс повернулась ко мне.
— Она не стала отрицать, что сожгла твой магазин, — ее заставили это сделать. Мне же не хотелось бы принуждать ее к тому, что противно ее природе. Может быть, у тебя есть какая-то просьба?
Я на мгновение задумался.
— Скажите ей, что я был бы счастлив увидеть, как она танцует.
Миссис Дженнингс вновь запела. Саламандра закружилась, запрыгала, ее огненные усики завертелись, выписывая восхитительные замысловатые узоры.
— Прекрасно, но этого недостаточно. Может быть, попросишь что-нибудь еще?
Я снова задумался.
— Скажите ей, что я сделаю в своем доме камин для нее, и она сможет там жить, когда захочет.
Миссис Дженнингс одобрительно кивнула и передала мои слова. Я почти понял ответ саламандры.