Врать он смысла не видел — Валькирия наверняка досконально знала возможности самолетов Севера, а значит, они не подходили под его легенду. Такое могло прокатить только с малоизученным истребителем Малахита.
Разгоревшиеся глаза Валькирии сказали ему все, что он хотел узнать. Она сразу поняла, о чем он говорит. Схему «летающее крыло» в конструкции самолетов упорно использовала только Республика, а значит, она видела эти серебристые стрелы в воздухе. «Зачем же тебя именно сейчас принесло», с досадой подумал Кот. Но он еще не закончил историю:
— В тот день я занимался изучением этой машины. Ничего серьезного, просто осмотр. Меня она очень заинтересовала, она не похожа ни на одну из наших или вражеских. Когда прогремел первый взрыв, я был за крылом, и меня не задело. Выглянул, увидел огонь, потом заметил Иви, — он указал на девушку, которая слушала его, как дети слушают страшную сказку. — Она лежала рядом. Я втащил ее внутрь, в кабину, и тут рвануло снова.
Взрыв, конечно, был только один, но кто теперь проверит? Опровергнуть слова Кота могла только Иви, а она сидела тихо, как мышка, взирая на него круглыми глазами. Да и вряд ли она помнила что-то конкретное.
— А потом… Я и сам не знаю, что произошло. Наверное, я на что-то нажал, пока возился. Кабина закрылась, включился автопилот. Я не знал, что делать, просто сидел и смотрел, как мы летим в космос… Потом меня, кажется, вырубило от перегрузок. Очнулся уже в лесу.
Кот знал, что его версия не выдерживает никакой критики. Не бывает автопилота, который проведет неисправный атмосферный истребитель с орбиты и посадит так, чтобы не превратить пассажиров в желе. Не бывает волшебной кнопки, которую не нашли исследователи, но случайно нажал техник. Но здесь, в этой бабушкиной комнате на краю света, был только его голос против голоса Ольги, и он намеревался косить под дурачка, отвечая «я не знаю, не разбираюсь в этом» на все последующие вопросы. Уровень технических знаний Камыша же вовсе не позволял в чем-то сомневаться. Судя по тому, что Ольга не стала ничего уточнять, она тоже это понимала.
— Хм, хм… — дед покивал задумчиво головой. По хитрому морщинистому лицу Стас не смог понять, верит он или нет, но Камыш, никак не прокомментировав рассказ Стаса, переключился на Иветту.
— Ну, а ты, лапушка?
— Что — я? — подпрыгнула на диване Иви.
— С этим-то, — короткий пронзительный взгляд на Стаса, — все ясно, он чумная голова и беду за пазухой носит. Ну, а ты-то зачем на эту станцию полезла, золотко?
Стас, неприятно ужаленный словами про беду за пазухой, с удивлением отметил в тоне деда Камыша новые нотки. Казалось, он искренне жалеет девочку.
— Меня от Академии послали, — растерянно пробормотала Иви и оглянулась на Кота. Тот ободряюще улыбнулся ей и снова посмотрел на Камыша. Что ему понадобилось от девчонки?
Камыш от ответа Иви только отмахнулся.
— Иии, милая, ну я же тебя не спрашиваю, как ты там очутилась. Я говорю: зачем?
Кот ожидал, что Иветта вновь начнет горячую речь о прекращении войны, но кажется, время и место показались ей неподходящими. Она только покраснела до самого лба, прижалась теснее к Стасу, словно прячась, и снова залепетала про Академию. Кот решил вмешаться:
— Давайте ближе к делу.
Это ожидаемо вызвало всплеск раздражения нравного деда:
— А ты мне не указывай! Ишь, герой-заступник нашелся! А она в руку-то вцепилась! Ты ему, девка, верь больше, вон какие глаза бесовские!
Побухтев, Камыш все же переключился на последнюю участницу их маленького собрания:
— А ты в наших лесах что потеряла, героиня?
Ольга взметнулась, впилась в старика горящим взглядом единственного глаза и быстро, напористо заговорила:
— Я покинула ряды армии и искала, где можно начать...
— А ну цыц! — деда снова что-то разозлило. Стас с некоторым злорадством отметил, с каким потрясенным выражением лица замолчала Валькирия. Она точно не привыкла, что ее обрывают на полуслове, особенно в середине такой пафосной и явно заготовленной заранее речи.
«Кстати, а откуда они вообще про нее знают? Не такие уж они дикие, как пытаются показать…»
— Мы, девка, в ваши игры не лезем! — бушевал Камыш. — Ты думаешь, первая к нам пришла? Все вы одинаковые: приходите, улыбаетесь, уговариваете, вечно вам что-то нужно, а глаза, как у дохлых рыб! Вам же наплевать, сколько еще парней умрет в вашей войне, лишь бы вам было весело, нелюди…
«Нелюди». Слово на удивление больно резануло Станислава. Время, когда он всерьез задавался вопросами морали, неизбежными при его роде занятий, давно прошло. Это духовное оледенение тоже было неотвратимо — просто защитная реакция психики. Иначе не выдержать. Но теперь даже ему стало не по себе при отзвуке искреннего горя в голосе старика. Если подумать, Кот никогда раньше не встречался с теми, кого война касалась напрямую — с мирными жителями Планеты.
— Я вовсе не то хотела сказать! Я на вашей стороне! Я… Я сбежала из армии! —выкрикнула Валькирия, вскочив с места. Стас, да и все присутствующие, изумленно уставились на нее. И снова, как в тот раз, когда она только вошла в темную камеру, вспыхнуло узнавание: Ирика. Поворот головы, черная волна волос, все жесты, даже интонация голоса, напомнили Коту о жене, оставшейся на невообразимо далеком сейчас Малахите. Он, как мог, боролся с этим наваждением, но Ольга помимо воли была ему симпатична одним этим сходством.
— Вот как? Прямо сбежала? — усмехнулся Камыш. Казалось, он нисколько не впечатлен. — И что же такое случилось, что ты бросила любимую работу?
— Об этом я хотела бы поговорить наедине, господин… Камыш.
— Господин? Да над чем ж я тут господин, шишек да елок повелитель? — захохотал дед. — Нет уж, давай, выкладывай, нечего нам с тобой секретничать. Чем тебе армия досадила?
Валькирия еще раз окинула присутствующих полным сомнения взором. Иви не сводила с нее обожающих глаз. Роса, напротив, насмешливо кривилась. Стасу, как и деду Камышу, было очень любопытно узнать, что же заставило Валькирию, надежду и любовь всего Севера, отказаться от своего долга перед страной.
— Я… Я там теперь персона нон грата. И кроме того, я не хочу больше способствовать войне, которая поддерживается...
Станислав замер в ожидании слов вроде «Малахитом, нашей бывшей космической колонией», но услышал совсем другое:
— Нашим же правительством.
Стас сперва опешил. Ольга сказала это тоном, будто сделала сенсационное открытие. Потом до него дошло: в ее мире все так и обстоит. С Малахита куда проще судить о мотивах Севера или Юга, чем изнутри государств.
Потрясенный вздох Иви подтвердил эту догадку. Кот подумал еще, что ему бы тоже надо изобразить изумление, но тут раздались странные квакающие звуки. Дед Камыш смеялся — в голос, до слез, словно услышал самую смешную шутку в жизни. Роса улыбалась. Гости уставились на них, Ольга — с оскорбленным видом.
— И что смешного?
Камыш утер глаза и весело посмотрел на нее:
— Ты, дочка, не обижайся, не со зла я. Да только вот так чудно мне от твоих вестей! Разве ж это секрет какой? Любому младенцу понятно, что коли войну видели еще деды и прадеды, то это не просто так, что она нужна каким-то паразитам у власти. Какие нормальные люди согласятся полтораста лет воевать одну войну?