Ольга опустила голову. Иви растерянно переводила взгляд с Камыша на Валькирию и обратно. Кот хорошо мог представить, что творится у нее в голове — да и у Ольги тоже. Обе были столичными детьми отлаженной пропаганды, в отличие от местных, сохранивших ясность суждения. И в отличие от самого Стаса.
Камыш оставил девушек приходить в себя и снова обратился к Коту. Тот на мгновение представил, что они так и будут до бесконечности говорить и говорить по кругу: Стас-Иви-Ольга.
— Ну и что ты дальше будешь делать, молодец? Имя-то твое как?
— Станислав Кот, — Стас спохватился, что так и не представился.
— Станислав? А что ж узкоглазый такой?
— Наследственность, — буркнул Кот, который все никак не мог привыкнуть к тому, что на Планете национальность имеет значение.
— Ну так как думаешь поступить, Станислав?
— Нам в столицу надо, в Истрине. Я думал, если у вас есть какой-то транспорт…
— Лыжи, — дед откровенно ухмылялся. — Или ты думал, ты тут по сугробам на машинах гоняем между елок? Лошадки еще есть, но мы их вам не отдадим, вы их за два дня загубите, не умеючи обращаться. Или волки сожрут. Да и вас сожрут. Или медведь-шатун задерет. Не дойдете вы сами никуда, горожане.
— Медведь? — Стас поймал быстрый взгляд оживившейся Иви и невольно улыбнулся.
— Погодите, — вмешалась Ольга. — Ваш самолет наверняка превратился в металлолом, но мой истребитель цел. В саму Истрине я не полечу, но подкинуть до ближайшего населенного пункта могла бы…
Роса фыркнула, не сдержавшись:
— Вижу кадрового военного! Вас ни с кем не спутаешь, привычка жить на всем готовеньком выдает с головой! Авиационное топливо мы тебе где возьмем? Из колодца начерпаем? Или скажешь, что просто так села в нашем лесу? А вообще-то, забудь про свой самолет до лета, он там уже снежком припорошился и вмерз насмерть. Какая пурга была, видела? Теперь, пока не стает снег, будет он стоять и радовать зверье.
Слова Росы, не несущие ничего хорошего, все же обрадовали Стаса. Они означали, что остатки машины Жана, которые он не желал показывать дотошной Ольге, тоже были надежно захоронены под снегом.
Роса, склонившись к качалке, быстро шептала что-то деду на ухо, прикрываясь для надежности рукой. Ни слова разобрать было нельзя, но Камыш отрицательно мотнул головой, и внучка отстала. Станислав заподозрил, что им рассказали не все, но винить в этом Камыша не мог. У каждого из них были свои секреты, и у самого Кота их набиралось больше всех.
И все же ситуация была аховая. «И что теперь делать?» — задался он неизбежным вопросом. «Буду ждать до весны — не смогу вернуться на Малахит. Или меня разыщут?»
— Родители, наверное, плачут… — будто вторя его невеселым мыслям, прошептала Иви.
— Делать нечего, — развел руками Камыш. — Оставайтесь зимовать.