Герой даже не дослушал.
— Верно, жизнь это сплошная борьба, а борьба это тотальная война. Только на войне, под жестокой и бескомпромиссной звездой аннигиляции — созревают настоящие мужчины! А значит, программа Всемогущего Бога должна быть такой, каждый вид сам за себя, а кто сильнее и умнее обломай, испари другого и вечно властвуй во всех бесконечных вселенных!
Нечасто жрецам приходилось слышать религиозный шовинизм, вернее они услышали его впервые, растерянность дала о себе знать, четверка заговорила одновременно и в один голос.
— Не в этом замысел высшей силы, конечная цель сверх-высшего разума — абсолютное счастье всех мыслимых форм жизни. Ибо все кого он сотворил, созданы для радости и любви.
В полемику вступила и Лига, она все-таки вице-офицер и не хочет молчать.
— Вот поэтому те формы жизни, что были полностью уничтожены и порабощены, обрели свое счастье. Счастье и могущество будет принадлежать кому-то одному, тому, кто обладает более сильной волей и разумом, а остальным вечный таратор — рабский захват.
Жрецы в ответ хором заголосили:
— Вид нельзя уничтожить, убитые личности живут в иных мирах, и рабство тоже не вечно! Смерть способна разорвать любой захват!
Рослая воительница Лига окончательно завелась:
— А мы их и в иных мирах достанем! Это будет…
Все это супершизофрения! Вся маскировка летит к черту, несут бред дебилы с плазмо-компами, еще чуть-чуть и будет бойня. Только твердость может спасти ситуацию.
— Все приказываю молчать! Я один говорить буду! — Проорал на подчиненных Фраскандэр. — Вы на нас не обижайтесь, это просто игра. Мы играем в полемику, и приводим разные порой дикие аргументы, тренируя, таким образом, интеллект и логику. Но я искренне надеюсь, что честь вашего храма не осквернена. Расскажите лучше об этой планете Ягуоров, она, что сплошной храм?
Четверка слегка успокоилась, в кресла подали пенистые напитки:
— Да, уже практически так и есть! Они собирают символы, веры и культы всех рас и цивилизаций, какие есть во вселенной. Строят храмы богам, энергиям, материям, даже полям и нано-объектам, суть не в названии. Это раса священников и цивилизация жрецов.
— А зачем они это делают! — Спросил любопытный представитель Земли Барс.
Жрецы хором ответили:
— Официально существует легенда, когда удастся собрать все религиозные символы, всех рас наступит вселенская гармония, вечный мир и полное благоденствие.
— А неофициально!? — Спросил Люций. Его как умеющего читать мысли и уже двигать силой мысли, интересовало именно подковерная подоплека.
Старший жрец смиренным тоном ответил:
— Это только слухи, но возможно и так считают ягуоры. Что если они соберут все многоликие проявления всевышнего, то смогут «разбудить» покоящегося как они считают — Всевышнего Бога. Верят, получат от него суперсилу, высшую форму абсолютной власти и будут несравнимо более привилегированная раса, чем остальные миры. Но формально они за равенство и счастье всех рас и видов жизни.
Люций тихонько хихикнул:
— Учитывая количество культов, вернее, то, что вселенная бесконечна и число разумных миров может быть бесконечно, их старания — мартышкин труд.
Жрецы снова дружным хором произнесли:
— И они готовы трудится, пока не исполнят завет Богов мирозданий!
— Пока их не построят в колонну, заставив вкалывать на благо подлинной веры и великой нации! Их храмы и души сгорят в гиперплазме!
Лига опять влезла в разговор, а дикий блеск глаз говорил — пора распылить гадов, оставить разборы, пусть будут трупов горы — на колени «отплавки» вонючей слизи! Барс понял, что прощать больше нельзя, но драться в храме не к лицу. Сосредоточение и девочка сгибается от боли, живот сдавило сильнейшими спазмами.
— Дайте ей жидкости, обезболивающего лекарства, у нас была тяжелая дорога.
До этого спрятанные в клетчатом полу изящные гибкие роботы выпрыгнули и тут же что-то вкололи. Видимо опыт общения со стэлзаноподобными существами был не малый. Пока они ухаживали за Лигой, Фраскандэр размышлял. Святыня закрыта мощным силовым полем, а вокруг ее целая армия боевых роботов. Хранят ее в центральном банке, а там сосредоточена почти половина всех вооруженных и полицейских сил планеты. Не сказать что противник в военном отношении очень сильный, но целая планета да еще технически развитая, это слишком много для четверых ребят. Надо действовать хитростью, выиграть время.
Глава 17
Природа сотворила нас свободными и атеистами.
Борис занялся поиском своей жертвы. Никаких ориентиров ему рыжая не дала, как ограничений во времени. И вечный юноша бродил разыскивая свой шанс. Ему этого и хотелось и одновременно коробило от мысли, что придется совершать убийство. Нет уже не впервый раз. Но убивал Борис от того что его толкала к этому рыжая дьяволица. А теперь ты сам должен выбрать себе жертву. И лишить человека жизни.
И ради чего они убивали? Борис с сожалением вспоминал свои прежние убийства. Более всего ему жалко было девушку. Зачем он её прирезал. Ну, соседку понятно, его словили на месте преступления и он действовал спонтанно. Бабку он убил потому, что нужны были деньги. И кроме того старухе в любом случае немного осталось, и в какой-то мере он избавил её от телесных мучений медленного убирания.
Мужик тоже погиб, потому что Борису нужно было спасать свою шкуру.
Но девушку… Да еще красивую… Почему он её убил? Что за мерзкий садизм у него на душе? Как он смел, обрушить прекрасное? И ради чего? К стыду своему Борис должен был признать, что он даже радовался, ощутил удовольствие от мерзкого убийства. Хотя подобная радость и являлась противоестественной!
Вот и сейчас Борис бродит как одинокий волк. Бегает ночью по Утришу и… никого не убивает.
В одну из ночей Борис попробовал написать что-то иронически или продолжение собственной истории в стиле АИ. Мол, как ему понравились немецкие девушки. Но ничего не получалось. Голова совершенно не работала. И Борик просто уснул.
Ему снилось, что немцы пытали девушку-партизанку. Раздели до нага и привязали к дереву в мороз. Затем чтобы её согреть разожгли под босыми ногами костер. Партизанка держалась и не выдала как ей больно.
Тогда гитлеровцы схватили щетки и воткнули в обнаженное красивое тело девчонки, подожгли их, заставив дымиться кожу. Девчонка-партизанка терпела огонь, но в конце концов потеряла сознание. Ее тогда стали обливать ледяной водой. Пытка жестокая, и не милосердная. Девушка впрочем, упорном молчала, хотя боль от холода была сильнейшей. Лишь тихонько постанывала сквозь стиснутые зубы.
Но все равно никого не выдала, ни в чем не призналась, и её опять стали отогревать паяльной лампой.
Борис хотел броситься девчонке на выручку и… проснулся. Да тяжелый сон. Бориса коробило, когда мучают женщин, особенно юных и красивых. А тут хоть и во сне это противно.
Но сектанты еще спали и, Борис не зная, что делать, сделал набросок на листике. На сей раз у него получилось намного лучше — что-то похожее на девичий портрет.
Представил себе, что девушку ведут на эшафот, чтобы обезглавить. А она поворачивает свое бледное лицо и молит палача о пощаде.
Истязатель отвечает ей:
— Извини, но я лишь выполняю свой долг! Это судьи решают — казнить или миловать!
Девушка успокаивается, становится на колени, выставив свои босые, круглые пяточки наружу. А палач размахивается… и лупит со всей дури. Голова девчонки отлетает… На красный балахон истязателя брызжет алой кровью.
Глаза палача в прорезях благодушны и тупы. Словно она срубил засохшую ветвь, а не убил человека…
Сектанты начали просыпаться. Наступал новый день. Как раз проходили выборы Белгородского губернатора. Но рыжая не слишком много рассуждала о Боге Вишну Жириновском. Словно считала кресло губернатора мелковатым для политика такого масштаба. И не слишком об этом говорила. Только уведомила, что мол проходят такие выборы. И даже не стала требовать жертв в честь победы Владимира Викторовича.