- Нет, разумеется, - теперь злорадство сквозило в голосе Дариона, - Ты неподобающее выглядишь, чтобы выходить отсюда. - Неподобающе? - искренне удивилась Рита. - Конечно. Я хочу, чтобы в доме продолжили о нас говорить. Поэтому... Сделай уже что-нибудь со своей одеждой... -Нет! - упрямо перебила мужчину девушка, опуская руку в карман и нащупывая короткий, но острый ножик, прихваченный не так давно с кухни. - Я не собираюсь тебя трогать, идиотка. Если ты сделаешь всё сама. Но учти, я могу побороть своё отвращение и подойти... Рита со злостью растрепала косу и распустила шнуровку платья. - Так? Господин... - метая в ненавистного виконта молнии из глаз, спросила служанка. Пусть судачат! Ей наплевать! Единственно важное - отношение Денни, а уж ему-то девушка легко докажет свою невиновность. - Можно ещё платье помять, - тоном знатока оценил старания служанки Дарион, - Но это, пожалуй в следующий раз. Теперь от меня будешь выходить исключительно в таком виде, ясно? Не произнося ни слова, чтобы не наброситься на виконта, Рита развернулась и вылетела из кабинета.
За прошедшую декаду Рита бывала на улице Золотых Семян почти каждый день. И каждый раз с письмом, которое тщетно пыталась вскрыть до выхода из дома. Но конверты были запечатаны магическим перстнем, что всегда был на безымянном пальце виконта, а в книге воздушного мага о взломе чужого колдовства не говорилось ни слова. Так что девушке ничего не оставалось, как закутываться в тёплую накидку, выходить на улицу и медленно брести к Ротвурду, наслаждаясь морозным воздухом и кратким мигом свободы.
Во дворе трехэтажного зелёного дома девушку сперва встречал здоровенный мохнатый пёс, а после - сама Гертруда, сухонькая старушка с вечно недовольным выражением на лице, невесть как узнающая о приходе Риты за несколько минут до её прихода.
"Наверное, она ведьма", каждый раз рассеянно думала Рита, возвращаясь в особняк ещё более медленным шагом, чем в Ротвурд. Но мысли о странной служанка городничего вылетали из головы девушки, едва она пересекала ограду. На их место приходили другие - страшнее и мучительнее. Как так вышло, что Рита задержалась в доме Мориэ так надолго? Как так вышло, что она нарушила обещание данное самой себе в самый ужасный день её жизни? Когда-то давно, больше трёх лет назад, она - ещё тогда Риесса, девочка без прошлого и надежды на будущее - сбежала из места, которое ненавидела всем сердцем. Сбежала, объятая паникой, оставив позади единственного человека, которому была дорога, всего с несколькими монетами, что умудрился скопить и выкрасть у отца Арчи. С намерением ни за что не останавливаться, пока не найдёт людей с такой же меткой, как у неё. Пусть даже на это потребуются годы и все силы маленькой Риессы.
Но монетки закончились так быстро, а воровать, зная, что за плечами нет всемогущего Саураникуса, умеющего "объяснять детские чудачества" - так сложно, что безостановочное ворчание Сельфиды, приютившей девочку, показалось Ри лучшим рассказом на свете. Маленькая беглянка не знала, чего кухарка стоило уговорить хозяев на новую, тем более такую маленькую и непутёвую, служанку. Поэтому-то девушка ничуть не обиделась на Сельфиду, когда та не смогла отстоять подопечную во второй раз и самолично "отдала" на расправу виконту.
Сперва Рита намеревалась накопить достаточно денег, чтобы можно было отправиться дальше. Не доверяя практически никому из прислуги, она прятала большую часть сбережений в крошечной тайнике на чердаке особняка, а в летнее время и вовсе уносила накопленное в рощицу рядом с домом. Но потом в жизни девушки появилась Делайла, которая вынудила Денни взять под опеку тихоню-служанку.
И Рита пропала. Пропала самым настоящим образом. В начале Денни заворожил её книгами и интересными историями (смешно представить, Рита даже записывала о самых примечательных местах, чтобы побывать в них. Потом, когда найдёт родителей). А после - став кем, что гораздо глубже и искреннее глупого слова "друг". И поцелуй тут был вовсе не при чём, ведь уж кто-кто, а служанка знала - поцелуи бывают разными. Правда, от воспоминаний о тех нескольких секундах у девушки начинала кружится голова, а ноги необъяснимым образом подкашиваться... но об этом Рита не хотела сознаваться даже самой себе.