Слепыш, казалось, не заметил этого и мечтательно произнёс:
– Вы ищете поезд-призрак, я слышал. Это мне интересно, я бы хотел перенестись в прошлое.
– Вот и прекрасно, – похлопал его по плечу Лёд и с воодушевлением потащил к многоэтажке, а мы с Тенью пошли к дому шаманки.
В дороге Тень был особенно молчалив, и я оставила попытки наладить разговор, потому что на любой вопрос получала лишь неопределённое качание головой или скупой, ничего не значащий ответ.
Как я и предполагала, Яга ушла из библиотеки без нас. Она сидела молча у печки и смотрела, как в кастрюле закипает вода.
– Почему ты нас бросила и убежала? – накинулась я, заметив, что она как ни в чём не бывало занимается обычными делами.
Яга повернула к нам заплаканное лицо и начала путано оправдываться:
– Страшный человек прошептал мне на ухо, что ведьма должна умереть, прижал к моему лицу платок, и я отключилась. А когда очнулась, его не было рядом, и я решила убежать. Что я могла? Меня здесь уже никто не боится.
– А что одёжки свои бросила?
– Надеялась, что без них он меня не узнает. А может, просто так захотела. – По щекам Яги покатились слёзы. – Что толку кликать духов и заговаривать обереги, если они не спасают?
И она зарыдала в голос, согнувшись пополам.
– Что с ней? Сама спаслась, а теперь истерит. – Я повернулась к Тени, который был занят тем, что аккуратно складывал вещи шаманки на стул.
– Возможно, это то, что раньше называли «тёмная ночь души», или кризис веры, – проговорил он, расправляя ленточки на шапке Яги. – После моей болезни, когда я занемог в библиотеке, она всё чаще скидывает одежду и всё реже колдует.
Яга продолжала подвывать, а я пыталась побороть желание присвоить себе наряд шаманки и попробовать снова вызвать молнию. Закончив укладывать вещи, словно они были драгоценными, Тень подошёл к Яге, опустился на корточки и положил голову к ней на колени, как это, бывало, делала Булочка. Яга оторвала руки от лица и осторожно запустила пальцы в тёмные волосы Тени. Он же обвил руками её талию и уткнулся носом в юбку.
– А если бы я убежала ото всех, вы бы на меня орали, – обиженно произнесла я и вышла из кухни, притворив за собой дверь.
В этот раз я не пошла в спальню Яги, а поплелась в «комнату с ямой», как мы её называли. Врач сидел, уткнувшись в какие-то исписанные листы, и даже не взглянул на меня, когда я отворила дверь и вошла. Я легла на соседнюю раскладушку и принялась рассматривать Врача. Он сидел так близко, что я могла ударить его по коленке, если бы только захотела. Этот молчун вызывал у меня лёгкий интерес. Я никак не могла понять, что ему от меня нужно. Длинные волосы Врача спутанными, давно не чёсанными прядями разметались по спине, а борода стала ещё гуще. Что же он так внимательно вычитывает в этих замызганных бумажках?
– Расскажи, зачем я тебе? – спросила я, тыкая его ногу носком ботинка.
Врач наконец соизволил поднять на меня глаза, и я на всякий случай повторила вопрос. Минуту он думал, а потом достал из кармана огрызок красного карандаша и обвёл строку в одном из листков, а после протянул мне. Но я не поняла ни слова. Там были лишь какие-то фразы на непонятном, чужом языке:
Я схватила его за бороду и легонько подёргала, прошептав:
– Я не понимаю эту писанину!
Кажется, до Врача дошло, что я не читаю на иных языках, кроме того, на котором говорю, и он коряво вывел поверх напечатанных букв: «Ты моя Ева. Я сделал всё, что мог, кто может, пусть сделает лучше». А после встал и достал из своей котомки шприц с буроватой жидкостью. На лице Врача я читала сомнение, он несколько раз перевёл взгляд с меня на шприц, а потом снова вернулся к своим листам.
– Что здесь? – спросила я, тыкая пальцем в шприц, который Врач пристроил себе на колени.
– Vita, жизнь, – прошелестел Врач.
– Ты говоришь! – Я не поверила своим ушам, но Врач лишь смерил меня презрительным взглядом, перечитывая свои записки.
– И что будет, если вколоть эту жизнь? – не унималась я, радуясь словно ребёнок, что этот упрямый молчун вышел со мной на диалог.
Врач не ответил. Казалось, он взвешивает все «за» и «против». Я закатала рукав и протянула ему руку, ободряюще улыбаясь. Я не знала, во что ввязываюсь, но почему-то мне думалось, что я ничего не теряю. Вколоть зелье, приготовленное полоумным чудиком? Почему бы и нет. Лёд же ловит призраков на живца или для чего ему там понадобился Слепыш, а Тень обнимается с девчонкой, которая поссорилась с духами. Чем я хуже?