– Теперь-то вы поостережётесь проводить подобные эксперименты? Вы ведь тоже можете умереть, – проговорил я, а Яга энергично закивала, соглашаясь.
– Я думаю уменьшить мощность генератора и добавить ещё катушку. – Лёд поскрёб затылок, глядя куда-то сквозь нас. – А где Эй?
– Ушла спать, – ответила Яга. – А зачем ты ищешь встреч с поездом-призраком?
Лёд повернулся к Яге и долго смотрел ей в глаза, словно именно там и прячется ответ, а потом произнёс:
– Я мог бы наплести тебе сейчас сотню причин, но всё это будет враньём. Честно говоря, я и сам до конца не знаю. Мне легче жить, когда есть чем заняться. А поимка заблудшего во времени поезда – это интересно.
– А если он остановится прямо перед тобой и распахнёт двери? – спросила Яга, сжимая пальцы.
– Один я точно в него не полезу, – ответил Лёд, и на его губах промелькнула улыбка. – А вот вместе с Занозой я бы туда запрыгнул с удовольствием.
– И вы бы погибли, стали призраками? – изумилась Яга.
– Почему нет? Если этот переход случится с нами одновременно. – Лёд встал со стула и потянулся.
Я же никак не мог подобрать нужных слов и лишь комкал в руках картонку, из которой собирался вырезать новую стельку. Мне не нравились идеи Льда. Я не хотел, чтобы они с Эй зажарились от удара тока или провалились в сонм призраков, пусть и одновременно. Но что же следует сказать? А может, сделать? Пока я так терзался, Лёд пожелал нам спокойных снов и вышел из кухни.
– А ты? – Яга закусила губу и осторожно взяла меня за руку.
– Что я? – Я сжал её тонкие пальчики, стараясь выкинуть из головы навязчивые мысли, которые, словно стая каркающих ворон, заполонили мой разум и ужасно шумели.
– Хотел бы со мной, как Лёд говорил про свою девушку?
– Одновременно пасть жертвой дурных затей? Не думаю. Я за спокойную жизнь. Варить суп, читать книги…
Но закончить фразу я не успел: страшный крик заставил весь дом содрогнуться. Теперь я понял, какие вопли называли «нечеловеческими». Мы с Ягой ещё крепче схватили друг друга за руки и побежали в «комнату с ямой».
Я сразу понял, что стряслась беда. Лёд стоял на коленях у раскладушки и как сумасшедший тряс Эй. Она же как-то странно задеревенела, словно её заколдовали, превратив в статуэтку. Кожа Эй была бледна, а пальцы на руках затейливо скрючились.
– Это же не трупное окоченение? – Я подскочил ко Льду и силой заставил его выпустить тело Эй.
Я видел мертвецов ни один раз, но Эй совершенно отличалась от них. Меня бил нервный озноб, но я постарался взять себя в руки. Хотя весь облик Эй кричал о том, что она мертва, я прикоснулся к её шее, пытаясь прощупать пульс. Яга тоже подошла к нам, она громко всхлипнула, а потом заголосила на всю комнату:
– Горе, какое горе! Горе горюшко!
Лёд подскочил как ошпаренный, схватил меня за шиворот и отбросил в сторону. Он сгрёб негнущуюся Эй и поволок её прочь из дома. За ним кинулась Булочка, странно поскуливая.
– Куда ты? – заорал я, утирая кровь с губ – из-за Льда я влетел в край тумбы.
– Удар тока запустит сердце! – крикнул Лёд, обернувшись, и я увидел, как из его глаз текут слёзы, а губы посинели, словно он и сам вот-вот отойдёт в мир иной.
Я не стал его останавливать, а наоборот, помог, придерживая дверь. По странному виду Эй было понятно, что даже от страшнейшего удара током хуже ей точно не будет. Я не хотел верить в её смерть. Я бежал следом за Льдом и твердил самому себе: «Конечно, он прав. Электричество всё исправит. Ток пройдёт сквозь кровь и сердце. И Эй станет прежней. Я читал, да, определённо читал, что в реанимации людей били током. Да и ещё вода. Я потом побегу за водой, которой меня лечили. Всё обойдётся. Она не умерла». За моей спиной раздавались надрывные крики и истошные вопли, одновременно напоминающие волчий вой и плач младенца. Это Яга спешила за нами, заодно исполняя роль плакалыцицы-банши из ирландских сказок. А чуть поодаль, прижимая к груди мешок, бежал Врач. Заметив его, я порадовался и понадеялся, что он тоже сможет помочь Эй. А если она и правда мертва, то я любыми способами остановлю поезд-призрак, выволоку оттуда жнеца-машиниста и выбью из него тайну жизни и смерти! Я заставлю Ягу призвать всех своих духов и, если они не помогут, сдеру с них их эфемерные шкуры. Я спущусь в царство Аида, ад Данте – и неважно, куда там ещё. Я собственными руками пророю ход в загробный мир и отыщу там душонку Эй. А потом притащу её обратно и впихну в тело!
Пот стекал по моему лбу, я чувствовал себя способным обычной иголкой перешить всю реальность, если это вернёт мне Эй. Должно быть, я сошёл с ума, потому что моё лицо исказила улыбка. Я смеялся над своими нелепыми фантазиями, но в то же время безумно в них верил и знал, что не отпущу эту взбалмошную идиотку просто так. Почему она решила тихо умереть в кровати? Разве такие, как Эй, не заслуживают более яркого финала?