– Если ты библиотекарь, то тебя заинтересуют эти записи. Прочитав их, можно разгадать занятную загадку. – Она сунула мне в руки папку с листами и двумя потрёпанными тетрадями. – Ну а пока я поживу у тебя. И почему здесь ужасный холод? Я знала парня, похожего на тебя, только поприятнее. Он тоже любил холодищу и книги.
Всю следующую неделю я читал, а потом приводил в порядок записи, а заодно и собственные мысли. Временами рыжеволосая девушка пыталась мне мешать, но я знал потайные местечки в библиотеке, где легко было от неё спрятаться.
Когда всё было готово, я отыскал её в теплице. Девушка методично надкусывала все мои помидоры, выращенные с таким трудом. Увидев меня, она заявила:
– Подобную месть я придумала для другого поганца, но и для тебя сойдёт. Я думала сперва надкусать книги, но помидоры всё же вкуснее.
– Я привёл в порядок записи. Вы сами это написали? У вас хорошая фантазия, – проговорил я, размышляя над тем, как лучше спугнуть эту сумасшедшую с моих грядок. Не гоняться же за ней с граблями?
– Ты, вероятно, упал и ударился головой? Или реально меня не помнишь? Но тебя не смущает, что ты живёшь столько лет и всё ещё молод?
Я понял, что притворяться дальше нет смысла, и выпустил на волю всё то, что старательно прятал даже от самого себя долгие годы – воспоминания, а главное – эмоции.
– Если бы не эти записи, то я бы навсегда похоронил вас в своей памяти. Зачем ты нашла меня, когда я наконец тебя забыл? – спросил я, срывая надкусанный помидор. – Может быть, тебе надоел Лёд, с ним что-то случилось?
– Нет, он в порядке. Как, впрочем, и ты. – Эй снова сделала глубокий вдох.
Я много раз представлял нашу встречу и думал, что сойду с ума. Но вопреки всему я был спокоен. Даже чересчур. Я твердил себе, что мы давно стали чужими, ведь провели вместе гораздо меньше времени, чем были порознь.
– Может, теперь ты решилась попробовать разделить со мной жизнь? – спросил я, и мой голос предательски сорвался.
Я никогда не умел врать.
Но Эй лишь засмеялась и ответила, что даже вечность не поможет ей определиться, и виновата не она, а жестокий мир, порождающий такое количество привлекательных мужчин, и природа, создавшее её сердце большим, а ум маленьким.
Годы совсем не изменили Эй. Да и меня тоже. Я понял, что сейчас нужно бежать, иначе мной снова завладеет это рыжее наваждение.
– Снова сбежишь? – Она прищурилась, хватая меня за жёлудь, который давно служил мне пуговицей. – Бросишь свои книги?
– Да дело не в книгах, – прошептал я, в ужасе от того, что она буквально читает мои мысли.
– А в чём же?
– В эмоциях. Книгу я всегда могу закрыть и отложить. А потом к ней вернуться. Но как быть с тобой?
– Ладно. Видно, я одна по тебе скучала. – Эй отвернулась и пошла прочь, гордо выпрямив спину.
Кажется, я услышал стон собственного сердца, которое наконец-то смогло перекричать разум. Столько долгих лет я прятался в одиночестве, считая его единственным спасением от ужасов мира. Когда ты один, нет нужды притворяться, бояться или переживать. Есть только ты, и ты сам решаешь, что делать и что чувствовать. Но вот снова Эй бесцеремонно ворвалась в мою жизнь, одновременно раскрасив её целой палитрой эмоций. Конечно, я тоже скучал. Я так ужасно тосковал, что мне пришлось силой вырвать свои воспоминания и похоронить их на самом дне омута памяти. Забыв обо всём, я стал опустошён, но смог наконец-то дышать.
– Но как же Лёд? – еле смог произнести я, снова задыхаясь.
– Да я же просто пришла повидаться, а не замуж за тебя выходить. – Эй ухмыльнулась Эй, и я понял, что по своей воле залез в капкан. Надо было гнать её граблями, а не наступать на них.
Я подошёл к мутной стене теплицы и долго смотрел на своё отражение. Итак, я вернулся в ту же точку, откуда сбежал много лет назад. Возможно, я стал зеркальным отражением самого себя. И вся моя жизнь – путешествие по ленте Мёбиуса.
Но я был безумно счастлив.
Я обернулся, и Эй со слезами бросилась ко мне. Я крепко обнял её, и время, усиленно копающее между нами пропасть, схлопнулось. Мы снова оказались вдвоём в разрушенной библиотеке, среди старых книг и позабытых сновидений об одиночестве.
Эй снова поселилась в моей библиотеке, но теперь я не оставлял её одну у открытого огня. Лёд пришёл к нам спустя неделю и вёл себя так, словно выходил на пару минут по делам. Постепенно он занял одну из пустующих комнат своими инструментами, превратив её в мастерскую. Он всё также пытался понять суть пространства и времени, действуя скорее интуитивно, чем полагаясь на формулы и учебники, которые я ему совал. А Эй развлекала нас своими выходками. Леся постоянно смеялась над нами, мол, неспроста треугольник – самая устойчивая фигура. Но когда она поняла, что, в отличие от неё, мы не стареем, ей стало не до шуток. Я очень привязался к Лесе, но она ушла из моей жизни, как и многие другие до неё.