– Хватит трепать! – злобно вскричала Эй, с которой, как по волшебству, слетел морок умирающей несчастной девочки.
– А кровь откуда? – всё же решил уточнить я.
– Вот! – Эй приблизилась ко мне и пальцами оттянула щёку, демонстрируя рану. – Прокусила, когда кашляла.
– А рвота? – не унимался мой внутренний ипохондрик.
– Вспомнила голого Льда! – съязвила Эй.
Он хотел было ответить, но не успел, поскольку в нашу сторону шли недружелюбного вида мужчины, все как один бородатые и косматые. Двое из них уже повстречались мне сегодня на улице, но их спугнула Эй.
Похоже, каждый житель привокзальной территории теперь попытается нас ограбить.
– В ружье нет больше патронов, я последние отстрелял, – прошептал Лёд.
– Сами теперь изображайте больных! – воскликнула Эй. – Я не смогу второй раз.
– Ты рано сдаёшься, остался план «мокрые штанишки», – промурлыкал Лёд и тут же получил пинок под зад от Эй.
– Давайте зайдём в поезд? – предложил я, пересчитывая идущих к нам гостей.
Четверо мужиков. Многовато.
– Эй, заходи в поезд, – приказал Лёд. – Ты всё равно плохо дерёшься. А мы останемся снаружи. Не можем же мы вечно прятаться.
Видимо, услышав его слова, Врач тут же открыл дверь, и Эй заскочила внутрь. Послышался лязг замка. А как же я? Я вот тоже драться не любитель.
– Только не говори мне, что ты столько времени прожил один, не умея дать отпор, – пробормотал Лёд.
Я вздохнул. Конечно, в нашем мире иногда приходиться прибегать к насилию, чтобы выжить. Но я это ненавижу.
Мужики решили пропустить этап приветствия и сразу бросились на нас с кулаками. Ружьё Льда их вообще не впечатлило ни капли. Даже когда один из них получил прикладом по морде. Ножка от стула сломалась после первого же удара. Я как чувствовал, что это ненадёжная вещь. Пришлось вспоминать дедовы приёмы. Он и драться меня учил. Не так красиво, как это описывают в книгах, а подло, грязно, но эффективно. Бить в глаза, нос, горло и пах. Не мешкать, не зевать и не жалеть. Лёд тоже хорошо дрался, но всё же четверо против двоих – это практически без вариантов. Через пять ярких, героических минут мы начали заметно сдавать позиции. Мне ужасно не хотелось быть зверски избитым, но я чувствовал, что всё к тому и идёт.
Внезапно я услышал знакомый лай. Булочка! Собака со всех лап неслась к нам. С разбегу она вцепилась одному из мужчин в горло. Воспользовавшись этой заминкой, упавший было Лёд снова вскочил на ноги и вернул себе преимущество в бою. Я тоже не растерялся. Но мне хочется опустить кровавые подробности. Никогда не любил читать книги, в которых чьи-то внутренности со смаком размазывали по страницам. Поверьте, что обломок от ножки стула может стать причиной чьей-то смерти. Как и удар в висок. Булочка продолжала рвать мужиков на куски. Через непродолжительное время двое из них сбежали, оставшиеся же были мертвы.
Оттаскивая тела подальше от нашего убежища, я с содроганием смотрел на окровавленную морду крутящейся под ногами Булочки. Возможно, это не дед её истязал, а собака была натренирована защищать хозяина и убивать врагов, пройдя множество схваток. Но нас же она не тронет?
В который раз я убедился, что не стоит доверять домыслам. Только факты. Зря я тогда не заглянул в мешок.
Тень
Моя матушка любила всё время повторять: «Nemo judex in causa sua, Nemo judex in causa sua»![25], вбивая эти фразы в нас с сестрою, словно гвозди в руки Христовы. О, моя милая сестрица! Где же ты теперь, мой кроткий и тихий котёнок? Лишь удобрением служишь земле! Человек мыслил, чувствовал, двигался – но миг! И вот уж не найти его – осталась лишь оболочка. Плоть, кровь, кости – всё на месте, нет ран, ни внутри, ни снаружи, но и её нет. Нет сестры! Сколько раз мысленно молил я: «Талифа куми!» – «девица, встань!» Кричала мать: «Бо Господи явися нам!»[26] Но не слышали нас небеса. Даже если и зов наш пробился сквозь грешное бытие, взрезая облака, ангелы промолчали.
Я видел столько изуродованных тел! Поеденных хворью, рассыпающихся на части… Но они жили! Дышали! Вопреки всем медицинским трактатам. А моя сестрица испустила дух молодой и здоровой. В какой же миг в ней затухла искра жизни? Возможно ли отыскать её в человеческом теле и раздуть мехами, подобно углю? Отчего же в одних людях искра горит так нестерпимо ярко, а у других гаснет даже от лёгкого сквозняка? И другое неясно – у всех ли искры души из одного источника?
Пламена горят в каждом из нас – это единственный дар, что мы приносим в этот мир из первозданного хаоса и духовного измерения. Но один ли Дух их зажёг? Един ли Бог для всех?