Яга проигнорировала мой вопрос и снова принялась расхваливать свои услуги:
– Я посредник между людьми, природными духами и стихиями, могу лечить и пророчить…
– Хватит, – прервал её я. – Понятно, что пальцы ты мне не вернёшь, а как же речь?
– Тень, неужели ты ей веришь? – изумилась Эй. – Давайте выставим её отсюда.
– А может, верю? – с вызовом ответил я, хватая с лавки свой рюкзак. – Пойдём, я по дороге достану тебе еды.
С этими словами я протиснулся мимо Льда с Эй и вышел на улицу вслед за шаманкой.
Не знаю, что на меня снова нашло, я даже не хочу это анализировать.
– Кора мне не нужна, – проговорила Яга. – Хочу мяса.
– Вот это подойдёт? – Я расстегнул рюкзак и показал немного овощей, которые переложил туда накануне тайком от своих спутников.
В глубине души я знал, что они не одобрят идею платы общими продуктами за услуги шаманки-ведьмы.
Яга грустно кивнула, качнув своими ленточками, и мы пошли дальше.
– Что у тебя нарисовано на бубне? – спросил я, оглядываясь, но Эй и Лёд, похоже, решили не останавливать меня.
– Мой дух-помощник.
– А далеко нам идти?
– Нет. Я живу в том доме. Смотрю за дорогой. – Она махнула рукой на двухэтажный кирпичный домишко, с заколоченными фанерой окнами. Его крыша и стены были черны, как после пожара, а от фундамента расползались небольшие трещины.
Какое-то время мы шли молча, я иногда оглядывался, но кроме нас по улицам гулял лишь ветер. Дом вблизи был довольно обычным и ничем не напоминал магическое жилище – никаких курьих ног, ступ с метлами или черепов на шестах. Наверное, у современных ведьм подобный декор больше не в почёте. Или мне досталась поддельная Яга (что вероятнее всего). Достав железный ключ, самозванка отперла дверь. Коридор был тёмен, а из комнат доносился сильный запах трав и чего-то ещё.
– Ты ведь не жаришь людей в печи? Нет? – спросил я, вспомнив «добрые» детские сказки.
– Я кормлю духов иной пищей, – ответила она, но мне стало ещё тревожнее.
Я сглотнул и поплёлся вслед за Ягой, проклиная своё воображение. Говорят, нет ничего страшнее закрытой двери. В этом же доме их было целых три. Одну из них и отворила ведьма, приглашая меня внутрь. Мне в лицо ударил тяжёлый аромат. Комнатушка была совсем крошечной и практически пустой. Яга подошла к окну и чуть сдвинула картон, сквозь щель тут же робко просочились дневной свет и свежий воздух. Я разглядел яму, выкопанную прямо в полу, а вдоль стены ряд глиняных сосудов и стеклянных бутылок, заткнутых тряпьём. Может, это те наркотические зелья, о которых говорил Лёд?
– Что ты будешь делать? – рискнул уточнить я.
– Всё, что потребуется.
Мог бы и не спрашивать.
Ведьма или шаманка (я так и не понял, кто она на самом деле) взяла глиняный кувшин и высыпала его содержимое в яму. Это были угли, какие-то сухие травы и ветки. Затем указала на мой рюкзак. Я повиновался и протянул его ей. Большую часть моих даров она сложила у стены в углу, но одну морковь и горсть бобов бросила в яму. Затем Яга вытащила большое одеяло и постелила на грязный пол. Достав два камешка, она ловко принялась высекать искру, и уже через несколько минут трава в яме начала тлеть.
– Мы не угорим? – с сомнением спросил я.
Но Яга не обратила на меня внимания. Она взяла бутылку и полила домашнее костровище. Ярко полыхнул огонь, я еле успел отшатнуться. В комнате уже совсем невыносимо завоняло дымом. Впрочем, пламя быстро присмирело, оставив угли тлеть.
– Раздевайся, – заявила Яга.
Я протестующе замотал головой и на всякий случай выставил перед собой руки. А ну как бросится? Яга повернулась к стене, выудила из глиняного кувшина горсть чего-то бурого и кинула на угли. Сладковатый аромат змеёй заполз мне в горло, и я тут же вспомнил картинку из книжки сказок, ту самую, где у немой девушки изо рта извлекают чёрного блестящего гада. Я замотал головой, отгоняя видение, и тут же почувствовал руки Яги на своей груди. Она медленно снимала с меня одежду, слой за слоем. А я почему-то не возражал, но чувствовал себя довольно глупо. И в то же время расслабленно. Нежные движения, заботливые, деликатные, но уверенные касания. Должно быть, именно так нормальные матери раздевают своих детей перед сном? Ведьма усадила меня голого на одеяло, заставила поджать ноги, взяла щипцы и отложила тлеющую смесь вперемешку с углём на круглую тарелочку, поставив её возле моих колен. Дым окутывал моё тело, а Яга обмахивала меня пучком какой-то травы. Периодически она мельтешила над ямой, клубы дыма становились всё гуще, а моя голова – всё легче. Тело покрылось испариной, я тяжело дышал. Сквозь белую завесу я услышал звон колокольчиков и ритм бубна, Яга начала петь. Её голос был слишком осязаем, и мне показалось, что стоит лишь захотеть, и я смогу намотать его себе на запястье. Красная пряжа обвила моё горло, и я рассмотрел в руках ведьмы деревянную прялку. А мне казалось, что Яга до сих пор кружится вокруг меня с бубном! Я моргнул и уже снова ощутил касание пальцев шаманки на своей коже. Видимо, периодически я отключался, поскольку никак не мог вспомнить тот момент, когда она отложила прялку, уложила меня на землю и принялась растирать моё тело какой-то ароматной мазью. Склонившись надо мной, юная ведьма массировала мне виски и лоб, щекоча шею своим дыханием. Полоски ткани и тряпичные куколки, прикреплённые к её одежде, иногда скользили по мне, словно живые. Мелкие монетки отзывались звоном на каждое движение своей хозяйки. Больше всего монет было пришито к её груди, и мне безумно хотелось задеть их пальцами, но я не смел, боясь нарушить обряд. Ей-богу, он стоил всех овощей мира! Странные ощущения наполняли меня, растекались вибрациями от головы до пальцев ног, пронизывали каждую клеточку. Возможно, впервые в жизни я почувствовал, что такое жар прикосновений и прохлада дыхания женщины. Я зарычал, как зверь, то ли от первобытного ужаса, то ли от инстинктивного удовольствия. Но Яга лишь цыкнула, закрывая пальцами мне глаза. Я не хотел засыпать, но неумолимо чувствовал, как моё сознание всё больше смешивается с ведьмовским дымом, увлекаясь в потусторонний мир духов. Бесформенные тени кружили вокруг сгорбившейся на полу девочки и заставляли её поедать чужие кошмары. Она плакала, но продолжала глотать чёрные осколки. Я увидел капающую из её рта кровь и хотел было остановить несчастную, отогнать злобные тени. Но тут девочка встала и откинула с лица волосы. Дым расступился, меня оглушила тишина. Я понял, что всё это время слышал шёпот духов, которые наконец замолкли. Вместо девчонки-шаманки на меня смотрела Эй, в её глазах блестели слёзы укора. Я знал, в чём именно виноват, но тут же об этом забыл.