– Почему ты плачешь? – спросил я, стараясь сгладить неловкость.
– Папа заставляет меня идти в библиотеку, – прошептала Яга, давясь всхлипами.
– Что? – Я не поверил своим ушам. – Что? Почему ты мне не сказала, что у вас есть библиотека? Я же… да я рассказал тебе свою историю… ты… – запинаясь, затараторил я – язык снова не поспевал за моими мыслями.
– Это очень страшное место. – Яга резко высунулась из шкафа. – И опасное. Оно совсем не похоже на тот милый дом с книгами из твоих рассказов.
– Почему? – только и вымолвил я.
– Огромное здание. Девять этажей. Пять наверху и четыре под землёй.
– Там кто-то живёт? – В моей голове с трудом стали выковываться логические цепи. Большой дом, множество комнат и залов, подземелья. Да, вероятно, это может быть пострашнее торговых центров и подземных парковок.
– Отец говорит, что там раньше жили его дружки. Велит мне идти туда, выменивать свои услуги на еду.
– Одной?! – опешил я.
Шаманка лишь горестно кивнула. Я только сейчас заметил, как дрожат её руки, перебирающие какие-то мешочки и узелки.
– Я могу предложить им сушёные травы, и есть ещё корешки от зубной боли, – шмыгала она, временами вытирая нос рукой.
– Я принесу вам рыбу, дай мне время, до библиотеки идти глупо, ты же видела, какой паводок. – Я схватил Ягу за руку и сжал её маленькие пальчики.
– До реки тебе не дойти, это слишком далеко. Библиотека ближе. Надо лишь добраться до одного здания, а там по крышам можно. Быстро, – прошептала она. – И они на возвышенности стоят, это мой дом в низине.
Я припомнил виднеющуюся неподалёку стену из неприглядных двухэтажек, к которым прилепился странный дом, напоминающий раскрытую книгу. Но я никогда не замечал с той стороны людей или каких-либо иных косвенных признаков обитания. Полуразрушенные мрачные заброшки. Даже дым из труб никогда не шёл.
– Говоришь, надо лезть по крышам?! – радостно завопила Эй. – Я хочу!
Я и глазом моргнуть не успел, как закрутилась самая настоящая суета. Лёд поймал в коридоре Эй, которая носилась как угорелая, надевая на себя вещи потеплее, и время от времени безумно смеялась и увязалась с нами. Мы с Ягой собирали не только лекарственные травы, но и оружие. Нас обоих одолевали мрачные думы и тревоги. Я взял парочку кухонных ножей, Яга тоже спрятала один в карман своего одеяния. Я пытался её отговорить от похода, но, честно говоря, слово «библиотека» жужжало в моём мозгу похлеще августовских мух.
Я не ожидал, что за ночь улицы затопит настолько сильно. Выходя из дома, Эй споткнулась о порог, и мы со Льдом еле успели подхватить её с двух сторон до того, как она упала в лужу. Сколько же воды! Хотя, глядя на спокойную Ягу, я понял, что для их города это вариант нормы. А возможно, всё дело было в треклятой шапке, которая скрадывала все эмоции своей хозяйки, превращая её в тряпичного истукана. Эй от нетерпения так скакала по лужам, что мы насквозь промокли от брызг, которые она поднимала. В какой-то момент Лёд заставил её залезть к нему на плечи. Мы добрели до нужного дома, к стене которого была привинчена железная лесенка, ведущая на крышу. Яга осторожно начала по ней взбираться, я взвалил на плечи её рюкзак и полез следом, радуясь, что шаманка взяла лишь небольшой бубен, оставив гигантский дома. Видно, у неё был и походный вариант. Лёд подсадил Эй, затем последовал за ней. Вскоре мы все оказались на крыше, откуда открывался унылый вид.
– Как я и думала, вода снова идёт с юга. Дальняя река разлилась, – прошептала Яга, указывая в сторону, где виднелось приземистое здание с трубами, похожими на завод.
– А там что? – Я разулся и вылил воду из башмаков.
– Это станция была, отопления или как-то так, её давно разломали. – Она пожала плечами.
– А какой у нас план? – спросил Лёд, осматриваясь.
– Я буду бить в бубен, они услышат и выйдут, вам лучше остаться неподалёку, но на глаза не попадаться, – прошептала Яга. – Или лучше пойти со мной, я не знаю…
Я видел, насколько шаманка растеряна, собраться с силами ей не помогли даже пресловутые духи.
– А ты была уже здесь? – поинтересовался я.
– Пару раз, но тогда со мной был брат, сильный и смелый, – дрогнувшим голосом ответила Яга. – Он умер. И стал моим духом. Теперь живёт в бубне.