Воспоминания Анечки
Запись пятая
Почему каждый раз, когда я пытаюсь быть полезной или сделать хорошее дело, это приводит к катастрофе? Как говорил со смехом Тень, хотя я не поняла причины его веселья, я – часть той силы, что без числа творит зло, всему желая добра.
Иногда мне кажется, что я не заслуживаю доброго отношения, и мать правильно делала, колотя меня. Надо было сильнее. Может, и ума было бы больше.
А ещё Тень утверждал, что ни один человек, тем более ребёнок, не заслуживает побоев. А самый главный грех человечества заключается в том, что мы давно знаем, что такое зло, но продолжаем его совершать. Даже разрушение мира не стало нам уроком. Но это всё слова Тени. Он вообще горазд сыпать странными цитатами. Мать говорила, что в любви мужчины делятся на практиков и теоретиков. И Тень, в отличие от Льда, явно относится ко второму типу.
Когда я малодушно сбежала от вонючей Гани, то некоторое время плутала по коридорам, стараясь найти лестницу. Всё это время меня одолевали грустные мысли о собственной никчёмности. Лёд умеет чинить вещи, Яга и Врач, каждый, конечно, по-своему, лечат людей, Тень добывает еду и ловок во всякой хозяйственной работе. Даже Булочка старается защищать своих хозяев. А что я? Могу только устроить бесполезную, раздражающую всех суету да худо-бедно выполнить чужие поручения. И иногда удовлетворять прихоти Льда – но, в отличие от Кривляки, я никогда не считала, что этим можно гордиться.
Словом, мне хотелось хоть как-то проявить себя с хорошей стороны. Поэтому, когда я заглянула в одну из комнат и увидела пожилого мужчину, неловко ворочающего железные баки, то сразу предложила помощь. Мы разговорились. Вепа (такое смешное имя!) рад был и компании, и лишним рукам. Я и не думала, что всех так напугает моё отсутствие. Слишком поздно я поняла, что эта привычка «не думать» причиняет боль и проблемы окружающим. В тот раз, глядя, как Лёд кинулся ко мне, издав тихий возглас и еле сдерживая слёзы, я ощутила лишь привычное раздражение и досаду от того, что несвободна. Я вывернулась из его объятий и обратила внимание на Тень – он был бледен и ещё более молчалив. Яга сообщила, что знает, как ему помочь, но для этого надо скорее вернуться домой. Хлопотливый Вепа насобирал нам еды и проводил до выхода. Это был одинокий человек, тоскующий по своей жене и совершенно не знающий, как жить дальше. Оглядываясь назад, я понимаю, как мне везло встречать на своём пути хороших людей и избегать мерзавцев. Наверное, всё же кто-то присматривает за мной с небес, пусть и не Бог, но кому-то точно не всё равно, что со мной станет.
Тень старался держаться, как мог, но было видно, что ему очень худо. Он даже сам спустился по лестницам, побоявшись, что Лёд может сорваться, если будет его поддерживать. А после позволил вести себя под руки. Пока мы были в библиотеке, поток воды уменьшился, выглянуло яркое солнце, которое слепило глаза, и я старалась прикрыть лицо Тени ладонями, чтобы хоть как-то облегчить его состояние. Оставалось лишь надеяться, что Яга точно знает, как ему помочь.
Забежав в дом, мы уложили стонущего Тень на раскладушку в комнате с ямой в полу, а Яга тут же принялась окуривать помещение травами.
– Надеюсь, ты будешь его лечить не только дымом, – процедил сквозь зубы Лёд, скидывая мокрую одежду и натягивая сухое.
Он никогда не стыдился своей наготы; возможно, сказывался недостаток воспитания – Лёд с братьями вечно были предоставлены сами себе. Или виной всему была его излишняя самоуверенность – я не знала. Но меня ужасно разозлило то, с какой лёгкостью он обнажился перед Ягой – и бровью не повёл. Интересно, что бы он сказал, рискни я такое провернуть перед носом у Тени?
Тем временем Яга продолжала задымлять комнату, а Тень крючился на кровати.