- Ами Армариакка, по правилам нужно сделать фотографию. Это не в документы, просто на случай возникновения споров...
Роджер (Дже):
Мне что-то вкололи, и туман в голове постепенно стал рассеиваться. А вместе с этим появился жуткий пофигизм, и хотелось глупо улыбаться. Я некоторое время наблюдал, как какая-то нэрми в форме трусливо пристраивается напротив меня с фотоаппаратом.
- Гав!
Нэрми отпрыгнула, выронив фотоаппарат. И, вылупившись на меня испуганными глазами, вжалась в стену.
Морена рассмеялась:
- Слава богам! Ты очнулся! Ну что, дорогая, вы закончили с нашей регистрацией?
Женщина судорожно закивала.
Морена снова подхватила меня на руки:
- Я умею ходить сам!
- Радость моя, ты босой, и на ногах ещё держишься плохо. Да и мне нетрудно тебя таскать.
Я попытался сосредоточится на своей одежде. Хи! Я голый, босой и, как ребёнок, завёрнут в покрывало. Морена с участливым выражением на лице гладила меня по макушке и поправляла покрывальце:
- Как ты себя чувствуешь?
- Как парень, которого долго полоскали в толчке.
- Ну, юмор - это уже хороший показатель. Сколько пальцев?
Изображение в глазах сильно двоилось и расплывалось:
- Вижу 6! Хи! Но думаю, что это многовато!
- Ну, видишь пока плохо, зато голова уже работает.
Лайнер остановился. Морена втащила меня в какой-то дом.
- Через 4 часа нас ждёт публика. Сейчас будем умываться и одеваться. Кушать хочешь?
Марика:
После антидепрессанта Роджер оклемался и даже начал шутить. Я с облегчением вздохнула. Он даже хорохорился, требовал не таскать его на руках. Съел пару бутербродов. А когда я вынесла его из душа и, уложив на кровать, пошла за одеждой, уснул буквально в считанные минуты.
Я постояла немного, любуясь. Он улыбался во сне. Посмотрела на часы. Пусть спит. Если он от амосы за 3 часа отходит, пара часов должны полностью снять этот ненормальный эффект от Туманки.
Я вернулась в зал к своим помощницам. Рядом с Димуаной топтался мужчина с волосами ярко синего цвета и с чемоданчиком явно парикмахерского инструмента. Помощница удивлённо глянула на меня:
- А где наш молодожён? У меня всё готово наводить марафет!
- Пусть поспит немного. Больно по-дурацки на него Туманка подействовала. Я аж испугалась такой глубокой депрессии.
Нандрель вытянулась в кресле, потягивая коктейль:
- Думаю, дело не только в Туманке. Его же к смерти сегодня приговорили. Неслабенькое, я скажу, потрясение. Поспать хотя бы пару часов надо обязательно.
Димуана отослала парикмахера:
- Хорошо, чем займёмся пока?
Я тоже плюхнулась в кресло:
- А что там про нас говорят центральные каналы?
Центральные каналы о нас ГОВОРИЛИ!
"Неожиданно закончился сегодня в Кострах суд над даккарцем Роджером Об Хайя обвиняемом в нападении на мастера Морриган. Сразу же после оглашения приговора в зал суда ворвался крупный вооружённый отряд во главе со скандально известной хранительницей Мореной. Пользуясь невнесёнными пока поправками в кодексы основных объединений, Морена объявила Роджера Об Хайя своей собственностью и провела старый неолетанский обряд свадьбы с ним"
"Мастер Сехмет заявила для прессы, что Драконы не имеют претензий к хранительнице Морене по поводу Роджера Об Хайя"
Нандрель усмехнулась:
- За главную осталась Сехмет, думаю, Ника уже едет к нам.
Димуана тоже смеялась:
- Ничего, произнесёт поздравительную речь, а потом нальём ей бокал лёгонькой амосы и дадим пару парней для снятия напряжения. Даниэлла Энастения лёгкий гость. Вот заткнуть язву Перлиаду будет значительно сложней.
"Официальный Даккар пока воздерживается от комментариев."
- Ещё бы они что-нибудь сказали что-то прессе. Пришлось бы объяснять, почему они молчали в зале. А эти упрямцы до сих пор не хотят честно признать, что легко поддаются влиянию Ар.
Впрочем, ничего неожиданного ни один канал СМИ нам не поведал. Все очень дисциплинированно вещали лишь то, что я, собственно, и хотела донести до общественности.
Роджер(Дже):
Я проснулся у большой светлой комнате, на просто невероятных размеров кровати. Из-за тонких портьер пробивалось яркое солнце. Какие-то птицы чирикали...
Сознание было ясным и чистым. Я понимал, что нахожусь где-то в доме Морены. Что меня официально объявили рабом. Даже отпечатки пальцев сняли и бумаги выписали. Я скосил взгляд на свою грудь. Дикарка! Клеймить меня калёным железом! На груди чётко читался непонятный иероглиф. Убью!