– Имя-то какое заковыристое, «госпожа Ве’Роника»! – задумчиво булькнул Заварочник. – Другое дело наш Денис. И выговорить легко и понятно все сразу… Эх, никогда я не найду лучшего хозяина! Ой! – осознав, что перебил меня и может не получить следующую порцию рассказа, Заварочник аж крышечкой захлопал от волнения. – Прости, прости, Волшебный Пес. Рассказывай, не отвлекайся!
– Эх ты, посуда необученная! – обиделся я. – Любой бы догадался, что звалась моя хозяйка на самом деле Роникой, а приставка Ве – это же всегда так – указывает на принадлежность к Ведьмаческому обществу. Имена всех ведьм и ведьмаков начинаются с «Ве». И, кстати, называть господина Ве’Кселя просто Кселем моя хозяйка могла только в очень взвинченном состоянии. В каковом и прибывала!
– Да, да! Продожай, прошу тебя, я весь во внимании…
Нервное состояние госпожи Ве’Роники значительно обострилось, когда от других Ведьм и Ведьмаков выяснилось, что вообще все входы в Волшебный Мир заблокированы. Нужно было что-то предпринимать… И вот тут явился Гонец и начал гнать. Не в смысле прогонять кого-то с территории, а в самом, что ни на есть, грубом, смысле этого слова. Он начал говорить глупости. Сказал, что в Волшебном Мире, катастрофа, что зарплату отныне начислять не будут, что всем оставшимся в Реальности приказано сидеть тихо и жить, как обычные люди.
Гонец не слушал никакие замечания, не отвечал на вопросы… Рассказал о новых законах, поклонился застывшему в удивлении колдовскому народу и… исчез поскорее, пока ему кто-нибудь проклятие вслед не послал.
Тогда мы еще недоумевали, тогда мы еще посмеивались и думали, что все обойдется. Но не обошлось. Новые законы вступили в силу, и на следующий же день многие колдуны слегли от непосильных штрафов. Шутки кончились. Началось новое время. Суровое и безжалостное.
ГоспожаВе’Роника вышла утром из дома, с намерением посетить совет Ведьм, недовольных новыми законами. Вышла и испарилась. Напрасно я искал. Хозяйки не было ни дома, ни на совете, ни в пути… Она исчезла из нашего мира, как и все, кто собирался посетить совет Ведьм в тот день.
Теперь-то я понимаю, что ее, должно быть, забрали в Волшебный Мир, как и Дениску. Но тогда – просто сходил с ума от неведения. Тосковал я страшно. Считай, родную мать потерял. Метался, искал, горевал… И все время прятался, боясь попасться на глаза кому-то из колдовского общества: вдруг выдадут Законникам. По новым правилам ведь ведовским зверям надлежит быть разжалованными…
Вспомнив о том ужасном времени, я аж затрясся. Как скулил в лесу, понимая, что уже не найду ее там. Как ходил в поселок, высматривать. Как питался по помойкам и бродячим псам неразумным свое прав на жизнь доказывал. Бррр!
– Тяжело было очень. Но потом я понял – хватит прятаться, нужно прорываться в Волшебный Мир и выяснять, что там у них такое стряслось, что здесь порядочные Ведьмы пропадать стали… Эх…
Я поднял глаза и обнаружил, что разговариваю сам с собой. Испереживавшийся за день Заварочник тихонько похрапывал, нервно подпрыгивая во сне. Оно и лучше – не уверен, что мой рассказ о потере хозяйки как-то его успокоил бы. Я закрыл глаза, навострил уши и заставил себя отключить сознание. Завтра предстоит тяжелый день, нужно быть отдохнувшим и решительным.
7. Атака дурман-травы.
Утро началось странно. Заварочник скандалил из-за того, что его не хотят брать с собой. Марго – потому что вот-вот должны были приехать родители, которые ни за что не отпустили бы не позавтракавшую дочь гулять. А вот Настасья подозрительно молчала. То ли из вредности, то ли действительно никак не могла проснуться. Сидела на диване и, с бешеной скоростью шевеля кулаками, терла глаза.
– Маленькая хозяйка, ты не заболела? – заботливо поинтересовался заварочник. – У тебя нездоровый вид. Может чайку горячего попьешь? Как специалист, заявляю, что теплый чай внутрь – лучшее лекарство. Течь из носа, конечно, не перестанет, но чувствовать себя станешь много лучше.
– Нет, нет, спасибо, – растерянно бормотала Настя. – Я здорова. Просто никак не могу проснуться. Марго, ну дай мне еще пару секундочек! Нельзя было настолько допоздна сидеть… Отныне никогда не буду ложиться позже 11!
Что-то на Настасью столь сложный подъем и такое здравомыслие не похожи… И бледна она как-то… И почему глаза горят таким странным блеском?
– Настасья, ну что же ты?! О, лень-матушка! – демонстративно закатила глаза к потолку Марго, пытаясь устыдить подругу. – Отпусти нашу Настю, сделай одолжение.
– Какой олень? Меня держит олень? – Настя испуганно обернулась и снова застыла. – Вроде, нет никакого оленя. Ни оленя-матушки, ни оленя-батюшки… Маша, ты о чем?