– Я вообще-то сижу, – сообщила вежливо. – Встать, чтобы ваша тирада оказалась правильной?
Нападающий, кто бы он ни был, явно растерялся от такой реакции. Этой его минутной растерянности вполне хватило. Белой, рычащей молнией я вылетел из кустов и набросился сбоку…
Воспоминания о дальнейшей сцене до сих пор вызывают у меня в лапах дрожь:
«Беги, Настасья! – кричу я, зная, что девчонка воспримет эту фразу, как чью-то чужую мысль в своей голове. – Домой беги, к Денису, быстро!» – внушаю, а сам, тем временем, кидаюсь в бой.
Эх, весу бы мне побольше, породу б покрупнее! Сшиб бы с ног негодяя, вцепился б в горло…
Вместо горла хватаю зубами руку. Рукав кожаного пиджака не прокусывается, поэтому в следующем прыжке целюсь на запястье… Это вам не волшебную энергию отлавливать, это – драка обыкновенная. Тут уж я справлюсь, не извольте сомневаться! Клац! – прочно сжимаю зубы. Вкус человеческой крови оказывается совсем неприятным.
– А-а-а-а! – орет незнакомец, несколько секунд с жалобным видом баюкая укушенную руку.
– И-и-и-и! – верещит Настасья, обнаружив, что напавший вовсе не является кем-то из шутников-знакомых.
– Р-р-р-р! – воплю я, пытаясь нагнать на незнакомца ужас.
Нет, не из садизма я в руку вцепился. Негодяй этой самой рукой к Насте какую-то гадость приставлял. Странного вида металлическую трубку. В тусклом свете фонаря это загадочное оружие было едва различимо, но я заметил…
В следующую секунду, спиной вперед, я полетел на землю. Незнакомец умудрился отшвырнуть меня и собраться с силами… Думать о боли не было времени. Я вскочил на лапы и припал к земле, снова готовый к прыжку.
А у самого в мыслях: «Ну что же она не бежит! Ну что же медлит-то!!!» Потом понял – из-за меня. Не может, видите ли, любимую собачку один на один с каким-то бешеным дядькой оставить. А дядька тем временем уже совсем опомнился. Исхитрился сделать резкий выпад и вытащил из кармана дурацкую мини-плетку усеянную камушками. Начал наступать. Не на Настасью – на меня.
Вот и отлично. Дальше действую, как положено: рычу, пячусь к кустам, отводя негодяя за собой и не переставая посылать Насте приказы о бегстве. А она не слушается! И, как назло, на нашей собачьей площадке сейчас никого нет! Вдруг незнакомец делает странное: собирает плетку в кулак, потом разжимает руку. Замирает в неестественной позе и улыбается, глядя на медленно взлетающие над ладонью светящиеся обжигающе голубым цветом камушки… А потом кидает в меня через эти камни мощным потоком незнакомого волшебства.
В моих ушах тут же раздается нечто, похожее на звук Настиной флейты, а на улице делается страшно холодно. Даже не на улице, а внутри меня. О, ужас! Все понимаю, все вижу, а пошевелиться – не могу. Падаю на бок, как деревянная игрушка, лишившаяся подставки. «Настя, меня обездвижили! Беги! Беги, кому говорю!!!»
Наконец, она побежала. Да не одна. Схватила меня в охапку, и как рванет… При этом еще и колдонула хорошенько. Бревно, на котором Настасья только что сидела, встало на один край, а другим со всей дури огрело нашего преследователя по голове.
Эх! Это, конечно, очень кстати, но такой крупный выброс волшебства Законники точно засекут…А я ничего не отлавливаю… Ужас!!!! Лежу у Насти на руках, как памятник самому себе, и только и могу, что мысленные сигналы слать:
«Брось, брось Топу! Ты с ним далеко не убежишь, а дядька сейчас очухается!»
Эх, ну что за люди такие – эти дети?! Никого не слушают, даже приказы, раздающиеся в их собственных головах… И бежит-то куда? Не к дому ведь бежит, а к Марго. Туда, видите ли, ближе…
«Ты что маньяка к подруге в квартиру привести хочешь? К Дэну нужно бежать! Он – взрослый, он – разберется!» – эта мысль, как ни странно, Настасье понравилась.
С диким визгом развернувшись, Настасья понеслась влево, к подворотне, соединяющей маргошину улочку с дальним углом нашего большого двора.
Конечно же, влетая в подворотню, Настасья с перепугу забыла о знаменитой яме, красующейся там, и, не прекращая визжать, свалилась в нее плашмя. Руки Настасьи разжались, и я куском бесполезной замороженной собачатины, отлетел в дальний конец подворотни. Удивительно, что после удара об асфальт, я не разбился на тысячу осколков, словно фарфоровая кукла, свалившаяся со шкафа…
– Говорил же, ляжешь! – запыхавшийся гад уже нагнал нас, схватил Настасью за руку, дернув, притянул к стене и навис над ней черной бесформенной глыбою. – Не ори, а то нажму кнопку, и твоя мерзкая псина распадется на молекулы… – выдавливал он сквозь зубы. Знает ведь чем шантажировать!
Настасья моментально перестала кричать. То ли от любви ко мне, то ли от удивления: