— Он не видел, чтобы ты входила в палату?
Куйли помотала головой.
Умно. Ничего не скажашь. Хотя следовало бы напугать глупышку. Сказать ей, что если да Ринн таки вляпался в историю (как же я надеялась, что нет!), то тут наверняка появятся люди из милиции, и узнают, что Куйли и Капа-лу интересовались вещами да Ринна. Имело ли это значение, я не знала. Потому я и не стала её пугать.
— И потом ты пошла в палату?
Кивок.
— Я всё нашла так, как Капа-лу сказал. А кроме одежды, ещё пропали личные вещи… ну, ценности. Вы понимаете. Он забрал с собой всё ценное, оделся и ушёл. Вот как это выглядит. Но ведь на самом деле всё может быть не так.
Куйли до Тени умная хупара… Просто жутко даже. Обычно они куда менее догадливы, и их способности к анализу тоже невелики — не критериям отнюдь не идеологическим или субъективным, а вполне четким — тесты и исследования. Я отпустила младшего врача и медленно пошла по коридору. Шестая, седьмая, восьмая… Я остановилась. Заходить или не кликать беду на свою голову? Я вернулась и приоткрыла дверь восьмой. Всё как вчера. Кровать с незастеленным бельем, стул у окна, приоткрытая дверца шкафа — это Капа-лу напортачил — тумба с телевизором, стол. На столе — пусто. Ни книг, ни калькулятора, ни бумаг, лежавших там вчера.
Как идут поиски? У директора не спросить. Ещё повезет, если обойдусь без выговора. Но испорченные отношения с шефом — тоже малоприятно… И всё из-за кого? Из-за горделивого сукиного сына ЛапАрси КуИнси да Ринна, двадцати пяти лет, старшего научного сотрудника Института прикладной физики «КаУрра» Города Мудрости. Тошно и вспоминать. Он обошёлся со мной как с какой-то хупара. Имел ли он на это право… тот ещё вопрос.
В моей голове снова — теперь медленней — прокрутилась вчерашняя сцена на дорожке парка, и меня посетило неприятное предчувствие… Сумерки. Шелест тёмной листвы. На повороте стоит мужчина в коротком светлом ларго с подвернутыми рукавами и тёмных брюках. Он коротко стрижен, молод, но очень серьёзен. Ещё до моего взгляда он окликает меня, делает порывистое движение, а потом смотрит на меня в упор… в упор на Мара да Луна, мельком на Киная… и произносит: «Простите…» Почему же я не остановилась? Он бы посетовал на жизнь, я бы его успокоила, и нынешнее утро было бы таким простым.
Мои игры в Мыслителя МоиллАни были грубейшим образом прерваны явлением директора. Он влетел в коридор со стороны административного корпуса, и только через секунду я приметила, что взятая им скорость несколько, как бы это корректно выразиться, превышала ту, на которой можно сохранять чванливое достоинство начальника. Я нахмурилась. Что же это такое стряслось?! Заметив меня посреди коридора (и, кстати, напротив восьмой палаты), он нахмурился в ответ и благообразно замер.
— Госпожа да Кун. Пройдите со мной.
Давно начальник не обращался ко мне столь официально. Но на увольнение это никак не походило. Успокоенная этой мыслью, я покорно зашагала за директором. Но по дороге я снова хмурилась. Не ближний же Свет бегом мчаться через всю клинику! Странно, с какой же тогда стати важной персоне лично бегать за сотрудниками?!
С этой неспокойной мыслью я автоматически вошла в кабинет начальства, дверь закрылась… и только тогда я сообразила, что директор остался в шикарной приёмной. Вежливо открыл передо мной дверь, протолкнул вперед и закрыл. А я осталась наедине с господином в тёмном дорогом ларго, непринужденно сидевшим в гигантском кресле нашего директора. Неясного возраста от тридцати пяти до сорока пяти. Совершенно классической внешности. Наверное, высокий, если встанет из-за стола.
Я настороженно кивнула, быстро изучая его с головы до груди (большего обзора стол не давал). Всё — одежда, часы, записная книжка — было добротным, но не несло никаких признаков, позволявших выделить именно этот предмет из кучи им подобных. Исключение составляла только папка. Тёртая серая папка с дурацкими завязочками и номером на обложке. Довольно пухлая.
— Санда Киранна да Кун?
Голос незнакомца напоминал его одежду. Добротный и никакой.
— Совершенно верно. Чем могу быть полезна господину? — вежливо уточнила я.
— КАрун да ЛигАрра, — отрекомендовался незнакомец, не меняя позы в кресле, — Комитет Спасения Нации, второй отдел.
Я медленно открыла рот… и закрыла.
Лапарси Куинси да Ринн. Институт «Каурра». Милиция будет его искать, ага? Как бы не так…
— Боги-Братья… — ошеломлённо пробормотала я. Вот же туподоходящая девчонка Санда да Кун.
На лица офицера да Лигарры расплылось нечто вроде удовлетворения. Кажется, он списал мою растерянность на контакт с сотрудником КСН. Я задумалась, разочаровывать его или нет. Лучше не играть с огнем.
— Я расследую дело о возможном (подчеркиваю — возможном) похищении сотрудника Института «Каурра» Лапарси да Ринна, — неспешно и даже дружелюбно проговорил да Лигарра, — Могу ли я рассчитывать на ваше сотрудничество, госпожа да Кун?
Я поспешно кивнула.
— Присаживайтесь.
Кажется, меня сочли растерянной дурой. Проклятье. Вообще-то хорошо, но это слишком походило на правду… Или они всегда начинают по-доброму? Тьма забери этого да Ринна, откуда мне знать, как вести себя с офицером КСН?!
— Расскажите всё, что вам известно об этом деле.
— С чего начинать? — уточнила я.
— В вольной форме. С начала или с того, что кажется вам наиболее значимым. Я уточню, если мне будет непонятно.
Я с трудом сдержала скрип зубами. Наконец до меня дошло, что пострадать из-за ничего могут многие люди, работавшие со мной. Куйли, например. Или Раник. Нелепо переживать из-за коммунальных хупара, но… я переживала из-за них. Они были в какой-то степени моими.
Однако вопрос об утайке данных был мной отложен после секундных раздумий. Та же Раник падет перед да Лигаррой, как бездыханная тушка. Он её съест на обед. И Куйли не устоит, чтоб не выложить всё аж до цвета своего белья. Хотя Куйли… может и выстоит.
У меня были сомнения, по зубам ли такой противник мне самой. В Комитет берут лучших из лучших. Он всяко умнее меня. И куда более сильный аналитик. Если ты имеешь дело с «конторой», никакая правда не может быть опаснее той ситуации, если тебя уличат во лжи. Им нельзя врать. Вообще-то можно, но не стоит. Эту мысль мои родители вбили в меня непосредственно после того, как научили говорить. За что теперь я была им страшно благодарна…
— Я расскажу все, что смогу вспомнить, господин да Лигарра. Само собой. Но мне нужно сосредоточиться.
— Вы сообразительная. Я рад, что мы нашли общий язык.
Проклятье. Я на крючке, вот что ты хочешь мне сказать?
Я вздохнула и начала рассказывать. Про то, как да Ринн появился в клинике три дня назад. Какое лечение получал. На сцене в палате я задержалась подробно. Передала все реплики и своё видение ситуации. Про встречу в парке я сказала, что видела нашу бесценную пропажу мельком, в сумерках. Втягивать в эту историю Мара и Киная мне не хотелось, но дотошный офицер всё равно записал имена моих приятелей-свидетелей разговора. Упомянула утренний расспрос сотрудников. Затем описала то, что рассказали мне младшая врач и медицинская сестра. В общих чертах, о чём и сообщила напрямую.
— Почему?
— Не вижу смысла передавать чужие слова, если я не была свидетелем.
— Вы были в палате утром? — улыбнулся да Лигарра.
— Я заглянула туда несколько минут назад. С порога. В этот момент меня и позвал господин директор.
Улыбка не сходила с лица да Лигарры.
— А вы бы зашли, если бы не эта досадная помеха? — Я подняла брови, и он поспешно добавил, — Я просто любопытствую. Это не для протокола.
Я пожала плечами.
— Не имею понятия. Я как раз раздумывала, стоит ли это делать до приезда милиции. Но мне казалось, я могу заметить что-то важное. Я же знаю, как выглядела палата вчера. Это могло бы помочь… в понимании ситуации.