Зачем мы позволили себе… всё это..?! Зачем мы встретились? Зачем в этом мире нет места для офицера третьего отдела и пропащего бриза…
— Карун, — тихо всхлипнула я, — Не уходи.
— Но я никуда не ухожу, — растерянно проговорил он.
— Нет. Ты таешь. Ты уже не здесь. И ты делаешь это… насильно.
Я подняла к нему лицо. Остекляневшими глазами он смотрел в пустоту. Его пальцы перебирали мои волосы, с какой-то такой нежностью, какая никак не отражалась внешне.
— Рыжая. Давай спать, — ласково сказал он.
Я кивнула. Подхватив меня, как дитя, он уложил меня на траву, и сидел рядом, держа меня за руку, не двигаясь и почти не дыша.
— Тебе холодно?
— Немножко.
— Давай я тебе укрою.
Я задремала. Какое-то время спустя я открыла глаза. Костер догорал, Карун сидел вдалеке, закрыв лицо руками и не шевелился. Не думаю, что кто-то на белом свете мог похвастаться, что видел слёзы на лице спецоперу КСН… Вот и я не видела. Но я знаю, что он плакал, беззвучно и страшно, кусая губы от отчаяния. Боги, остановите его. Пожалуйста. Я не могла. Я не могла убить человека, которого любила сильнее чувства самосохранения. А он не мог остановиться сам.
Я снова уснула. Когда я проснулась, наша стоянка была пуста. Рядом на камне лежали, аккуратно сложенные, все наши скудные запасы и наш единственный нож, и ещё мне почему-то казалось, что на моём лице осталось касание его щеки. Но как это проверишь… Я села и начала собираться. Мне надо было остановить войну…
… Карун…
Я больше не думала про это.
До полудня я прошла совсем немного, а потом села на камушек и задумалась. По результатам оных раздумий я тщательно спрятала термоодеяло, нож Майко, сумку — вообще все предметы, произведённые в Горной Стране. Потом тщательно осмотрела себя. Если на приглядываться, ничего особенного на мне не было. Разве что помыться и постираться бы мне не мешало. Кое-как приведя себя в Божеский вид, я заставила себя успокоиться и лечь спать. План мой был простым. Поскольку я не хотела попадаться на глаза людям, мне оставалось передвигаться по воздуху, а, следовательно, ночью. А вот куда мне идти — этот вопрос был открытым. Идеи насчёт любых моих знакомых не выдерживали критики. Я уж почти месяц как пропала — будучи под следствием у Комитета, следовательно, меня везде ждут с нетерпением.
Ждали там, наверное, и моего блудного товарища да Лигарру. Но ему будет не в пример проще. Он же свой, и не лишь бы кто. Даже, небось, героем станет, думала я. Сольёт им горяченькую информацию — она ему и зачтётся и за покинутый боевой пост, и за кучу нарушений, и за превышение полномочий. И даже, может быть, за всё остальное — хотя мысль, что чужие дядьки из контрразведки будут читать его рапорты о наших интимных отношениях, неожиданно обожгла меня огнём. Мало того, что я отдалась своим инстинктам — так ещё и не с тем человеком… С человеком, который теперь, долга ради, выставит это на всеобщее (ну, почти) обозрение. Ещё и вне брака, Боги мне помогите, вот же ситуация. Как же это было противно. Я, наверное, в жизни больше ни с кем не поцелуюсь.
Но я в известной степени понимала, что это неправда.
Активная гражданская позиция никогда не была моим коньком. Долгие годы я жила с утра до вечера, честно выполняя свои обязанности, и в каком-то смысле плыла по течению. Я честно доверяла всему, что мне внушали с самого детства. Если нужно было — действовала и не спрашивала, что мне с этого будет. Но ведь и не более того. А теперь мир мой совершенно стал с ног на голову — ещё хвала небесам, что я была слишком занята другими мыслями, а то я бы, наверное, с ума сошла от потрясения. Анализ теософских вопросов меня и поныне не слишком-то волновал. Считать ли рыжих людьми? Не считать ли? Какое это имело значение? Я одна из них — я просто хочу выжить. И они хотят. И наверняка люди и по эту сторону Барьерного тоже всего лишь хотят жить- беда в том, что они боятся. Слепо верят КНИГЕ и тысячам лет войны — без которой вполне можно жить, ведь я видела это в Адди-да-Карделле!!! Мне бы на самом деле не хотелось, чтобы Мир погиб в пламени уже не холодной, а явной войны.
Как я могла так рисковать Адди-да-Карделлом?! О чём я думала?! Каким сантиментами оправдывала свои действия?! Я же взрослый человек, и мозги мне доселе не изменяли. Ну и вот, изменили. Нельзя же было так отдаваться безусловным рефлексам, когда на кону стояла безопасность и существование целого города!!! Целой Страны!!! Меня ожёг стыд. Разум мой, ты где был, а? Не то чтоб меня мучила совесть за необыкновенный миг в гроте над рекой. Нет, я не жалела ни об одной секунде рядом с Каруном. Он был во всём достоин уважения и восторженного трепета, которые он у меня вызывал с первых дней нашего знакомства. Он на самом деле неожиданно оказался тем единственным человеком, рядом с которым я бы хотела жить и умереть. Но меня мучила неизбежность трагического конца наших отношений. Она и нагрянула. Я должна была его убить. Обязана была. Но фактически я даже в мыслях не могла примерить на себя такую роль…
В общем, уснуть мне, конечно, не удалось, однако ночь пришла, и я двинулась в путь.
Приземлившись у магистрали, я сориентировалась по дорожным указателям. По всему выходило, я оказалась где-то в районе Зирайи, оттуда до Города Мудрости было пуней сотен шесть или семь. В общем, не ближний свет до столицы, а если Карун смог воспользоваться транспортом, он уже сильно опережал меня. Взмыв в воздух и кое-как ориентируясь по огням на магистрали, я устремилась на юго-запад.
Я мчалась, пока хватало дыхания. Потом опускалась, отдыхала и снова трогалась в путь. А если он тоже добирается на перекладных..? и это как раз я его опережаю..? но ответы было взять неоткуда, итак я унимала бешенно стучащее сердце и снова наматывала расстояние. Днём я пряталась и пыталась отдохнуть, но мне это скверно удавалось. Если я и умудрялась заснуть, меня мучили кошмары, а однажды я проснулась, тиская себя за плечи и повторяя имя Каруна…
На исходе вторых суток пути, ночью, я увидала на горизонте огни Города. Опустившись, я привела себя в порядок. Скользя по мокрой глине, я умылась в ледяной воде Хины, причесалась. Час спустя я вошла в Город Мудрости, движимая идеей если не спасти Мир, то хотя бы уберечь его от большой глупости.
Побродив по тёмным улицам, я набралась решимости и приблизилась к большому зданию на улице РинногЗйи, 8. Сев на скамейку в парке, я какое-то время сидела неподвижно, глядя на толстые сине-серые стены, суровые колонны и высокие окна в крепких переплётах, сотни раз крашенные серой же краской и кое-где зарешеченные. Бюро третьего линейного отдела Города Мудрости. Интересно, многие ли об этом знают. В окнах кое-где горел свет, и я смотрела на них, пытаясь припомнить, где находился аскетичный и захламленный кабинет да Лигарры. На третьем этаже, а из окон был виден огромный старый вяз. Но мысли мои разбегались. Кроме пары окон, в здании было тихо и темно, ничего не происходило, молчали стены, дремали мобили на стоянке, темнели деревья садика — а потом я увидела тусклый свет, пробивавшийся ещё из одного места. Из краешков полуподвальных окон, грязных и забранных многими слоями сетки.
Неожиданно меня охватил ужас.
Подвал третьего отдела. И я сижу тут напротив — бриз, одна, безо всякой защиты!!! Скользнув со скамейки, я попятилась в темноту, поминутно оглядываясь через плечо…
Впрочем, полквартала спустя я начала приходить в себя. Надо размышлять спокойно. Я никак не смогу проникнуть внутрь здания бюро — да и то сказать, если Карун сдал меня, это будет хуже, чем самоубийство. Где жил Карун, я не знала. Он что-то упоминал о съёмной квартире в районе Луарры, но я могла блуждать по её узким улочкам до посинения — и так и не угадать, где этот дом и эта квартира. Хотя я примерно знала, где располагались ведомственные дома КСН (это было наподалёку от Луарры, в Рон`йялле), но да Лигарра обитал не там. Что, кстати, тоже наводило на мысли. О попытках выгородить для себя личное пространство. Вообще, чем больше я размышляла о его поведении и жизни, тем страннее мне казался его выбор профессии. Как он вообще уцелел на этой работе — с таким ярким характером и постоянными попытками спасти всех от большого зла злом куда меньших размеров. Притом попытками весьма худо замаскированными. Что его спасало от неприятностей? — разве что факт, что ни одного правила формально он так и не нарушил. И изо всех ситуаций выходил с блеском, ещё и выслуживаться успевал. До сих пор. Нет, у нас с ним однозначно было что-то общее. Нас обоих привело в сферы, откуда (даже захоти мы это) нам было нельзя сбежать — а мы оба были слишком честно воспитаны, чтобы отступить от выполнения долга. Но если мне с медициной было как-то проще, то с Комитетом во всех смыслах шутки плохи. Особенно если долг заставил тебя дослужиться до синих глубин. Но я, конечно, могла ошибаться.