Вилли уверенно прошел к другой двери, бросив на ходу мальчишке:
— Его зовут Наппо. Это новенький, познакомь его с ребятами.
Мальчишка не спеша осмотрел меня со всех сторон и, презрительно поморщившись, потащил меня в глубь коридора.
В большой кухне, сидя и даже лежа на полу, пять или шесть бойскаутов занимались тем, что толкли что-то в ступке и смешивали в стеклянных банках, а один парень, стоя коленями на высоком табурете, помешивал поварешкой что-то варившееся в двух объемистых кастрюлях, возвышавшихся на плите.
— Эй, вы! — закричал мой спутник. — Это чудо зовут Наппо. Он хочет стать скаутом. Ты хочешь стать скаутом?
— Ну, хочу, — ответил я.
— Перестань паясничать, ты, верблюд! — сказал, поднимаясь с пола, высокий мальчишка с тонким, бледным лицом, который, несмотря на свой рост, действительно был похож на Малютку Джимми. — Слушайте меня. Он хочет быть настоящим рыцарем.
Все молчали и выжидающе смотрели на долговязого.
А он обернулся ко мне.
— Мы раскроем тебе секрет первого скаутского испытания. О, это пустяк! — сказав он улыбаясь. — Ты выдержишь безо всяких. Эй, Цапля, подай сюда свечу!
Нескладный парень с маленькой головой, веснушчатый и хмурый, достал откуда-то сверху огарок и принес его Малютке.
— Испытание на выносливость. Подставляй руку.
Он зажег свечку и подошел ко мне. Ребята, большие и поменьше, бросили свои дела, столпились вокруг.
— Ну что же ты, струсил, да?
Я поднял ладонь и опустил ее над пламенем.
— Ниже, ниже! — закричали все сразу.
Я держал и так низко, но опустил еще.
— Раз… — протянул бледнолицый. — Два…
Когда-то, еще год или два назад, я сам так испытывал свою смелость. Но тогда никто меня не видел, я был один дома и почти сразу же отдернул руку.
Сейчас я решил во что бы то ни стало выдержать. В глазах забегали точки, заплясали весело и бестолково.
— Хватит! — закричал кто-то из мальчишек. — Хватит, довольно!
— Семь… восемь… — не торопясь, отсчитывал бледнолицый Малютка.
Внезапно появившийся в кухне Вилли, ни слова не говоря, стукнул бледнолицего Малютку по шее. Огарок выпал из его рук и потух.
— Кто вам позволил издеваться над моим другом? — спросил Вилли.
Мальчишки рассыпались кто куда.
— Это им даром не пройдет, — сказал он, обняв меня за плечи. — Они у меня еще поплачут…
Слезы заливали мне глаза и катились по щекам. Почему так бывает: как пожалеют человека, так он и заплачет?
— А парень, кажется, ничего, — заметил Малютка, потирая шею.
Я старался не плакать. И все равно плакал, только Вилли не видел. Он повел меня по коридору в другую комнату, где за длинным столом сидели другие мальчишки и писали что-то в тетрадках. Высокий румяный парень, совсем взрослый, лет двадцати или даже больше, диктовал им. Он внимательно посмотрел на меня и спросил:
— Ты не боишься опасности? Побоев?
— Нет, — ответил я.
— Если будешь молодцом и докажешь, что ты смелый и послушный, мы примем тебя без испытательного срока. Вилли Лахтинен — твой командир. Ты должен беспрекословно ему подчиняться — без раздумий, без сожалений, без пререканий. Я думаю, Вилли, ты научишь новичка законам нашего отряда.
Вилли поднял вверх три пальца и пристукнул каблуками. Это означало: «Есть. Будет исполнено».
Когда мы вышли из скаутской штаб-квартиры, расположение которой я должен был отныне запомнить раз и навсегда, Вилли приказал:
— На задание выходим завтра, вдвоем — ты и я. Захвати рюкзак со всем необходимым для похода на десять километров. Мы уйдем на целый день.
Дома я сказал, что в поход с нами идет наш классный наставник.
Рано-рано утром мы с Вилли сошли на конечной остановке трамвая и, миновав часовню, вошли в лес.
Кроны деревьев смыкались над узкой гудроновой дорогой. Идти в прохладном зеленом полумраке было легко и приятно. Вилли молчал и насвистывал какую-то модную мелодию, а я думал о том, что же будет дальше. Когда я не был дружен со скаутами, я редко раздумывал о том, что меня ожидает. Ну, что будет, то и увижу. А теперь беспокойство не оставляло мою душу, словно должно было произойти что-то непонятное и тревожное. Жизнь стала интересной. Я незаметно взглянул на Вилли. Вот настоящий парень — независимый и смелый, он ничего не боится.
Дорога была глухая — ни машин, ни людей. И это было приятно — будто мы тут хозяева. Мы — Вилли и я, я и Вилли — отважные парни, которые идут вперед, к цели, идут и знают, чего хотят.
«Хорошо бы спросить, куда мы идем», — подумал я.
А Вилли, точно я произнес это вслух, тут же ответил:
— «Голубое пятно» — так называется эта операция. Мы идем к озеру.
На просеке устроили привал. Поели, напились из ручья. А дальше пошли по траве, мягкой и сырой. Вилли шагал уверенно в своих толстых башмаках, а мои сандалии промокли. Я тяжело дышал, но все же старался не отставать от своего командира.
Так мы вышли к скале и стали карабкаться вверх.
С вершины скалы мы увидели большое круглое озеро, сверху оно казалось огромным пятном, только не голубым, а темным и угрюмым. Кругом стоял мохнатый, островерхий лес.
— Вон там, в заливе, видишь дымок? — показал Вилли на тонкую струйку дыма. — Там конец нашего пути.
— А что там будет? — решился я спросить.
— Скоро увидишь.
Мы порядочно вымотались, прежде чем добрались до места. Вилли чертыхался, спотыкаясь о камни и корни; мне было уже совсем не по себе, но я старался бодро улыбаться.
— Стоп! — наконец произнес Вилли и прислушался. В лесу было по-прежнему тихо. — Отсюда мы должны двигаться абсолютно бесшумно. Там, впереди, — враг.
Враг? Вот здорово! Раньше у меня никогда не было врагов.
Мы пробирались осторожно и медленно. Лес был темный, густой и сырой.
Скоро я расслышал смутный гул не то ручья, не то голосов.
— Тут живут пионеры, здесь их лагерь… — прошептал Вилли. — Нас не должны заметить.
Вилли приказал мне двигаться за ним след в след. Мы прислушивались после каждого шага. Голоса становились все слышнее. Пионеры озабоченно покрикивали: «Подавай! Так, так! Заходи справа! Крепче, и натягивай!..»
Стало светлее, и мы увидели, как на поляне мелькают фигуры.
— Ложись… — приказал Вилли.
Мы подползли поближе и увидели пионеров.
Они устраивали свой лагерь. Несколько шатровых палаток были уже растянуты в ряд. Над двумя еще трудились девочки.
Мальчишки, а вместе с ними трое взрослых парней в рабочих комбинезонах устанавливали посреди поляны мачту. Это их голоса мы слышали.
Покончив с мачтой, мальчишки стали помогать девочкам ставить палатки.
— Ох и удивится второй отряд, когда придет! — пищала одна девчонка, худенькая, веселая. — Они-то думают, что мы только свои палатки поставили, а мы и для них постарались.
— Давайте еще заборчики вокруг палаток поставим и арки из прутьев. Вот будет красиво!
— И еще линейку украсить успеем.
— Только, чур, ребята, не всё сразу! Сейчас перед обедом отдых, — сказал взрослый с красным галстуком на шее.
И у всех у них там были галстуки и от плеч к поясу тянулись шнуры.
Мальчишки схватили мяч, кто-то принялся кувыркаться в траве.
Мальчик в желтой майке ловко увернулся от другого и кинулся в кусты.
— Не догонишь, не догонишь! — захохотал он и, раздвигая ветви, побежал прямо на меня.
Я зажмурился и закрыл голову руками.
Но другой догнал его, и оба они повалились на землю в двух шагах от меня.
— Тут прямо джунгли, а то ты меня ни за что бы не поймал! — сказал первый.