24 октября 1917 года, Петроград
Особняк госпожи де Ланжерон разграбили в полдень. Слава богу, детей удалось вывести. Госпожа де Ланжерон шла впереди, её гигантская фигура с развевающимися седыми волосами из-под сломленной причёски напоминала ходячий маяк. Тревожно было на сердце у Анастасии Львовны. Пропала Лидия. Как только в дом ворвались вооружённые люди, она потеряла девочку из виду. И больше не видела. Задерживаться было нельзя. Матвея ранили. Дети плакали. Полная сумятица. Уж не выкрали ли девочку?
В тот же день, вечером
Лидия бежала, сама не зная куда. На тёмных улицах горели костры, вокруг них двигались тени, пугавшие девочку. Она решила пробираться вдоль стен, куда-нибудь идти, лишь бы найти Анастасию Львовну и остальных. Кралась будто мышь, худенькая, незаметная. Внезапно спиной она коснулась чьей-то фигуры. Лидия испугалась и резко обернулась. На неё смотрел странный человек. Это был мужчина. Он кутался в пальто, лицо было замотано шарфом, глаза из-под козырька кепки сверкали острым блеском.
- Что ты здесь делаешь? - удивился господин в шарфе, вглядываясь в лицо Лидии. - Беги быстгей домой. Незнакомец картавил. Но Лидия не двигалась. Снова на неё нашла странная безучастность. Как в те разы, с извочиком и с нянечкой. Она просто стояла и позволяла встречному смотреть ей в глаза.
Господин опустился на корточки, стянул с лица шарф. Глаза девочки притягивали как магниты. Огромные, тёмные, глубокие. Но что это? Зрачки вдруг начали увеличиваться, медленно, но заметно. Это движение пугало, но и завораживало. Вскоре зрачки увеличились так, что полностью закрыли белки. Девочка смотрела пустотой. Мужчина отпрянул, коротко вскрикнул и замер. Когда он снова открыл глаза, пустота была уже внутри него. Кто он? Что сам он здесь делает? В темноте, в холоде? Что это за ребёнок?
- Дяденька, вам нужно домой, - сказала девочка и протянула ему оброненный шарф, - здесь опасно, по улицам ходят злые солдаты и стреляют.
- А ты что ж здесь делаешь одна? - спросил господин, рассеянно повязывая на шею шарф.
- Я иду к маме, - ответила девочка и убежала.
Непонимающие оглядевшись по сторонам, господин побрёл по улице. Ночь он провёл у костра. Многое узнал: об аресте царской семьи, о сорвавшемся перевороте, о пропавшем лидере большевиков, каком-то Ленине.
Май 1918 года, Санкт-Петербург
Николай подставил лицо весеннему солнцу, редкому гостю в столице. Вокруг всё курилось майской зеленью, по небу плыли редкие облачка. В Летнем саду заливались скворцы.
- А всё-таки не сбылись твои пророчества! - заявил Лев Семёныч, дымя неизменной сигарой.
- Не сбылись, - эхом повторил Николай, думая о чём-то своём.
- Что, голубчик, пойдёшь ли на коронацию Михаила Александровича?
- От чего ж не пойти? Пойду.
Николай помолчал немного. Потом произнёс с сожалением:
- А особняк графини де Ланжерон стоит пустой. Пропала она, и детей увезла.