ДНК свиньи и чего-то еще… и ДНК льна, припоминает старик. Мистер Йейтс был уверен, что все дело во льне – именно он придавал нужные свойства пене. А Хок Сену всегда нравились свиные протеины – свиньи приносят удачу, значит ее будут приносить и водоросли. Тем не менее ничего хорошего из этого не вышло.
Нервно улыбаясь, Кит показывает резервуары, где пленки вырабатывается меньше, цвет у нее не тот, и запах – рыбный или, скорее, креветочный, а не свеже-соленый, как положено.
– Баньят говорил, эти ванны нельзя использовать – надо подождать новых.
Хок Сен мотает головой и, раздраженно посмеиваясь, отвечает:
– Не будет новых. Пока Бангкокский тигр сжигает все, что привозят на якорные площадки, – не будет. Надо работать с этими.
– Но они заражены, болезнь может перекинуться на остальные.
– Ты уверен?
– Баньят говорил…
– Баньята раздавил мегадонт. А если мы не запустим производство скоро, фаранг выкинет нас на улицу.
– Но…
– Думаешь, на твое место не хотят еще пятьдесят тайцев или тысяча желтых билетов?
Кит тут же замолкает. Хок Сен сурово кивает:
– Чтоб все заработало.
– Если белые кители придут с проверкой – найдут загрязнение. – Кит смазывает с бортика ванны серую накипь. – Вот это неправильно, пленка должна быть гораздо ярче, пениться должна.
Хок Сен глядит на резервуар, скривив рот:
– Не запустим – все пойдем попрошайничать на улицу.
Он хочет сказать что-то еще, но тут вбегает Маи:
– Кун! Вас там спрашивают!
– Насчет нового вала? – недовольно откликается старик. – Может, кто-то срубил в храме столб и принес сюда?
Маи, пораженная таким богохульством, замирает, разинув рот, но Хок Сену все равно, что она там думает.
– Если нет, то мне некогда. – И снова говорит Киту: – А если сначала просушить ванны и отмыть как следует?
– Конечно, можно попробовать, кун… Но Баньят говорил, надо начинать с нуля, когда придут новые питательные культуры, иначе придется использовать старые, из этих самых резервуаров, и проблемы пойдут по новой.
– А просеять их можно? Отфильтровать как-нибудь?
– Полностью очистить ни ванны, ни культуры нельзя – позже они опять начнут распространять заражение на все остальные.
– Позже? Позже, говоришь? – сердито переспрашивает Хок Сен. – Да наплевать на твое «позже», меня волнует только ближайший месяц. Не наступит никакое «позже», если фабрика не заработает. Ты будешь ковыряться в куриных кишках в Тонбури и молить богов, как бы не подхватить грипп, а меня отправят в башни к желтобилетникам. Ты о завтрашнем дне не думай. Ты думай о том, что мистер Лэйк уже сегодня может выкинуть нас на улицу. Включи воображение, найди способ заставить эти, тамади, водоросли выдавать правильную пену.
Хок Сен в который раз проклинает работу с тайцами – нет в них китайского духа предпринимательства, который заставляет браться за дело всерьез.
– Кун?..
Маи – она еще не ушла – вздрагивает под его сердитым взглядом.
– Говорят, это ваш последний шанс.
– Последний шанс? Покажи-ка мне этого хийю.
Отшвырнув занавески на выходе из зала очистки, Хок Сен выскакивает в главный цех, где мегадонты налегают на вороты (снова деньги, которых и так нет), тут же замирает и начинает оттирать с пальцев следы пены, ощущая себя испуганным болваном.
Прямо посреди фабрики, будто зараженный цибискозом в карнавальной толпе, стоит Собакотрах и глядит на лязгающие контрольные механизмы – их проверяют рабочие. Рядом Ма Лошадиная Морда и Костлявый. Все трое держатся очень уверенно – и приятели-головорезы, и сам безносый, поросший фаганом, жестокий Собакотрах, который не испытывает ни жалости к остальным желтым билетам, ни страха перед полицией.
Чистое везение, что мистер Лэйк сидит у себя и листает книги, что малышка Маи пошла не к заморскому демону, а к нему, Хок Сену. Девушка быстро шагает вперед, увлекая старика навстречу будущему.
Он кивком показывает Собакотраху отойти с места, которое хорошо видно из смотровых окон, но тот, словно издеваясь, топчется и продолжает разглядывать громыхающий конвейер и бредущих по кругу мегадонтов.
– Внушает, – говорит Собакотрах. – Значит, тут делают эти легендарные пружины?
Хок Сен жестами и мимикой показывает ему, что надо бы уйти с фабрики.
– Нам не стоит беседовать тут.
Бандит и ухом не ведет – разглядывает конторские помещения и смотровые окна.