Дани смеется. Это же, правда, смешно — когда Эстэли пытается играть роль взрослого, умудренного жизненным опытом… Впрочем, кое-какой взрослый опыт у него есть, суфи Гару сказал…
— Я не ребенок, Эстэли. Да и Вы не считаете меня ребенком.
Эстэли покорно вздыхает.
— Вы правы, — говорит он, жадно глядя, как Дани, не торопясь, облизывает засахаренную ягоду.
… А потом они обсуждают постановку. И Дани с удивлением отмечает, что в словах Эстэли мелькают иногда проблески смысла. И даже своеобразная логика имеется. В зачаточном состоянии.
— … продал душу демону за постижение тайн мироздания… Зачем стремиться к знаниям, если они не приносят радости?
— Знание — это власть.
— Так считают Ваши учителя?
— Так считаю я. И могу обосновать, если пожелаете.
Эстэли беззаботно смеется:
— О нет, не желаю, всё равно ничего не пойму. Так что, верю Вашему амирскому слову. Но… пустоголовое дитя богемы никак не может взять в толк, зачем нужна власть, которая не приносит радости?
На это Дани пока нечего ответить. Его учили, что власть — это обязанность, тяжкий труд. О радостях ничего не говорилось. Надо будет подумать…
— Знаете, Эстэли, — Дани смотрит, чуть склонив голову к плечу, он знает уже, что Эстэли от этого в полном восторге. — Вы очень забавный. Пожалуй, я смогу уделять Вам немного времени. Иногда.
Через месяц Дани нанес визит в дом Эстэли. Сугубо деловой визит, разумеется.
Приближался всенародный праздник — День Республики, единственный государственный праздник на Элпис. Ежегодно в этот день проводится пышная церемония в большом зале Центрального Театра. Присутствует вся элита, дипломаты и гости из других государств, на сцене проходят выступления лучших артистов Флорес. В этом году впервые в число лучших попал Эстэли со своей танцевальной программой.
С тех пор, как ему вручили официальное приглашение, Эстэли пребывал в состоянии эйфории, которая периодически доходила до полной невменяемости. В одно из таких затмений рассудка он принялся настойчиво убеждать Дани, что тому необходим некий «образ», и он, Эстэли, жаждет этот «образ» создать. Специально для праздника.
Дани, вообще-то, терпеть не мог этот праздник, но спорить с Эстэли в тот момент было невозможно, легче было согласиться. Что он и сделал. После чего нанес визит к нему домой. С целью создания «образа».
… - Золотистые волосы, кожа, глаза… — суетился вокруг него Эстэли. — Теплое золото… Больше всего Вам подойдет… Бирюзовый, лазурный, все оттенки зеленого, красный… нет, пожалуй, красный для такого случая — слишком обязывающий, нужно что-то полегче…
Дани даже не пытался сделать вид, что слушает всю эту болтовню. Впрочем, Эстэли, кажется, на его внимание и не рассчитывал. Он и так выглядел счастливым.
На стене просторной гостиной висели два портрета, выполненные в старинной манере — маслом на холсте. Мужчина и женщина. Дани перевел взгляд на Эстэли — сходство обнаружилось сразу.
— Это Ваши родители?
— …белое тоже отлично подойдет… А? Да, родители. Они любят путешествовать, сейчас осели на одном из курортов Торгового Союза…
— Но… Вы так похожи… — это было удивительно. Похожие «ф-про»? Странно для богемы…
— Вы про внешность? Это не «ф-про». У них внешность полностью естественная, а у меня только цвет волос скорректирован… Так что, красота у меня от родителей. Жаль только, — вздох, — что они не передали мне по наследству талант.
Вот как… Значит, всё это — белизна кожи, яркая синева глаз, гибкое изящество тела — живое, а не «идентичное натуральному». И то неясное, неуловимое, что придает неповторимость красоте, — причудливая игра природы, без вмешательства всяких мудреных медицинских программ. Отличие живой птицы от превосходно выполненного чучела…
— Я сказал что-то не то?… Что-то, что огорчило Вас?
— Нет, всё в порядке, — Дани поспешно вернул на лицо заученную вежливую улыбку. Возможно, эти внезапные уколы сомнения были бы не столь болезненными, если бы он мог с кем-нибудь поделиться… Если бы…
— Вы слишком много думаете, — назидательно произнес Эстэли.
Это развеселило Дани, и улыбка его стала искренней и благодарной.
… В конце концов, Эстэли пришел к выводу, что лучше всего подойдет светло-зеленый. Когда изготовленная по его заказу одежда была доставлена, Эстэли позвал Дани в комнату для примерок. С ума сойти, специальная комната, чтобы наряжаться!
Дани поглядывал на зеркала, обступившие его с четырех сторон, на Эстэли, присевшего на край небольшого столика…