Дани знал, что значит «взять под покровительство»: за благопристойной формулировкой скрывалось предложение любовной связи… И для Эстэли нет возможности отказаться… Некоторые вещи не меняются — кузен Алег снова пытается у него что-то отобрать…
Хоть Дани и не собирался делать подобное предложение Эстэли, но их общение было приятным, Дани не хотелось его лишиться. Эстэли тоже, судя по его реакции, отнюдь не жаждал становиться любовником Алега. Кстати, а почему?..
— Почему Вас это так расстроило?
Эстэли оторвал голову от колен. Выглядел он ужасно: растекшийся грим, прилипшие к щекам пряди волос, покрасневшие глаза… Дани стало жаль его. Что может причинить такие страдания веселому и легкомысленному юноше из Флорес?
— Вы, может, и не слышали… Вы ведь не интересуетесь подобными делами… А во Флорес все знают… Я и сам видел, это не слухи…
— Что знают? Что видел?
— Ваш кузен… Он… Он любит бывать в «Лезвии тьмы»… Это клуб такой… там особые развлечения… Цепи, плети… И много чего похуже…
Дани, кажется, начал понимать.
— … и Вашему кузену такие вещи нра-а-а-авятся-а-а-а-а… А я не смогу этим заниматься… Я говорил Вам, я слишком чувствительный… Я ужасно боюсь боли… А главное, — Эстэли поднимает заплаканные глаза на Дани. — Я не хочу быть с Алегом… я хочу с Вами…
Дани молчит, обдумывая услышанное. Информация о странных увлечениях Алега поразила его гораздо больше, чем откровенное признание Эстэли… признание, не ставшее неожиданным… Он молчит, и это приводит Эстэли в отчаяние, тот захлебывается рыданиями…
— Хватит плакать, — вдруг спокойно приказывает ему Дани. Он звонит домой Алегу. Прислуга сообщает, что хозяина нет на месте… опять в «Лезвие тьмы» отправился?.. «Передайте моему кузену», — с нарочитой надменностью произносит Дани, — «Что у танцора Эстэли уже есть покровитель!»
Потом он подходит к Эстэли, вытирает ему лицо влажной салфеткой… Эстэли, всхлипывая, лепечет что-то, отдаленно напоминающее слова благодарности… А Дани сейчас чувствует себя очень взрослым. Сильным, могущественным. Он может в один миг сделать Эстэли счастливым, вернуть улыбку на это красивое заплаканное лицо…
Ещё одна приятная сторона власти.
6. Правила игры
К славе ведет отнюдь не дорога цветов.
За десять минут до конца игры был объявлен короткий перерыв.
Во-первых, нужно заменить Дикаря, играть дальше он не сможет. Ещё бы смог! Рыжий Ясу выбил ему колено, да ещё и по пояснице приложил, когда Дикарь упал. Кулаки у Рыжего пудовые, мог покалечить запросто… Но, кажется, обошлось, хотя, Дикарь от боли матерился сквозь зубы, когда его выносили с поля. Не игрок он сейчас…
И Змей — не игрок. Он сразу на Рыжего кинулся.
— Паскуда! — кричал. — Тварь! Убью!
Втроем еле удержали. А то бы, как пить дать, убил… Так-то Змей — спокойный парень, хоть и угрюмый малость, кажется, ничем его не проймешь. Но за Дикаря… Словом, по-серьезному у них всё, тут таких крепких парочек, наверное, и нет больше…
Значит, во-вторых, — Змея менять. Плохо дело… Счет три-три стал, а без этих двоих… Быстрее Дикаря у Яромира никого не найдется, и ловкий он, и пронырливый. Да и дружок его — игрок что надо.
Можно постараться удержать ничью. Но Яромир был уверен — Тито до последней секунды будет пытаться вырвать у него победу. Бешеный борется до конца, в этом ему не откажешь. Да только и сам Яромир черта с два уступит. Потому-то, на игру их отделений все начальство смотреть приходит, говорят, мол, ни у кого больше такого накала и азарта нет…
Надо выигрывать. И в этой игре, и в будущих… И во всем. Всего год остался до выпуска, когда один из них станет командиром взвода. Офицером станет. Он или Тито Летич… Пока явных преимуществ нет ни у одного из них, голова к голове идут…
От этих мыслей Яромира отвлекло легкое прикосновение к плечу, он резко обернулся.
— Какого… Блин, Малыш, на фига так подкрадываться?! Я ведь на взводе… и по зубам могу, не разобравшись…
— Ну, извини, — спокойно пожал плечами Эйдо. — Я насчет игры…
Яромиру неуютно как-то стало. Знал он за собой такой грех: мог вспылить, наорать на человека ни за что, или ещё как обидеть… Вот и сейчас — сам ведь размечтался, да так, что ничего вокруг не замечал. А Малыш вернул с небес на землю.
— Ладно. Чего ты хотел?
— Дикарь же выбыл, да? Я за него сыграть могу.