Яромир видел — Тито готов уже, но и самому долго не вытерпеть. Надо бы подтолкнуть…
Он резко притиснул Бешеного к себе, просунул палец ему между ягодиц…
— Ах, ты!.. — взвыл Тито… и кончил Яромиру в ладонь.
Ну, вот, теперь можно и самому… Не отпуская Бешеного, Яромир прижал своей ладонью его ослабевшую руку, пара движений — и он излился Бешеному на живот.
Несколько минут оба молчали, слышно было только тяжелое хриплое дыхание. Наконец, Тито оттолкнулся от стены, выбрался из-под навалившегося на него Яромира.
— Это нечестно, — глухо выдавил он.
Яромир смотрел на него… Раньше один только вид Бешеного вызывал в нем едва сдерживаемую ярость, а теперь… Вот же он — враг, соперник, стоит, пошатываясь, смотрит обиженно… блин, умора, до чего обиженно!.. На скуле кровоподтек здоровенный — результат недавней теплой встречи с Яромировым локтем. И — живот спермой измазан. Его, Яромира, спермой…
Такой Бешеный не вызывал ни ярости, ни злости.
— О чем ты? — Яромир шутливо подмигнул ему. — Может, у тебя где и правила для обоюдной дрочки записаны?
Тито понял, что над ним издеваются, в черных глазах полыхнул гнев. Но вид у него стал от этого ещё более жалким. Он с отвращением вытер живот, зыркнул ещё раз на Яромира:
— Я тебя сделаю, Волк! — и выскочил за дверь.
— Мечтай! — лениво протянул ему вслед Яромир.
Он улыбался расслабленной, довольной улыбкой. Две победы за один день. И вот эта вторая — особенно важная, теперь Яромир был уверен в своем превосходстве. Конечно, Бешеный ещё поборется, но ему уже не победить — теперь Яромир это знал. «Потому, что я не позволю!»
… Он аж онемел, обнаружив в раздевалке Малыша. Когда успел войти? Тито же только что вылетел… Или Малыш был тут все время, пока… А что — тут темно, мог где-нибудь за шкафчиками сидеть, он любит хорониться от всех… Видел их с Тито?.. А, неважно!
— А я тебя ищу везде, — Яромир покровительственно положил руку ему на плечо. — Ты молодчина, без тебя бы нам не выиграть.
Малыш вывернулся из-под его руки. И глаза прятал. Обиделся? Ну да, нехорошо: правда ведь — без него бы не победили. Синяк, вон, у него на пол-лица, и губы разбиты… «А я, как будто, забыл про него сразу после игры».
— Ладно, извини, что сразу не поблагодарил, надо было сначала Дикаря проведать, ты ж понимаешь…
Никакой реакции. Сопит и смотрит в пол. Может, в чем другом дело?
— Чего такой смурной? Обидел кто?
И тут Малыш вскидывает голову, глаза блестят лихорадочно, кулаки сжимаются… Прям, вот-вот бросится на Яромира.
— Думаешь, я не смогу за себя постоять?! — кричит. — Я не такой слабый, как тебе кажется, Яромир Шоно!
И выбегает за дверь, оставляя своего командира в состоянии, близком к ступору. М-да, вот тебе и тихоня! И, главное, чего взорвался? Странный он иногда бывает…
Однако, выходка Малыша настроение Яромиру отнюдь не испортила. Наоборот, ему пришло в голову, что, когда он станет командиром взвода, надо будет назначить сообразительного Малыша своим помощником.
Именно так. Не «если станет», а «когда станет».
— Я не желаю Вас больше видеть! Никогда!
Вот так. Сказал — как по щекам отхлестал.
Эстэли, кажется, опять собрался плакать… Да, верно, уже слезы по щекам текут. Как же это… раздражает. Но всё уже сказано, осталось просто повернуться и уйти.
И Дани уходит…
Он прячет под непроницаемой надменной маской уязвленное самолюбие. Это крайне неприятно — осознавать, что тебя просто использовали. Как средство, как трамплин для карьерного взлета…
Да-да, это ведь их карьера — продаться подороже, получить место в постели попрестижнее. «Роскошный Центральный Театр или убогий бордель — всё это называется Флорес. Потому, что шлюхи везде шлюхи» — так однажды сказал дед. Его дед… Исен Дин-Хадар… Уж он-то знает им цену…
По большому счету, обманутым себя Дани не считал. Глупо же, в самом деле, верить в поверхностные, сиюминутные чувства богемы, в их театральные речи, наигранные эмоции. Он знал, с кем имеет дело. Разумеется, все Флорес с малолетства мечтают обрести покровителя рангом повыше… Но Дани не подозревал столь тонкого расчета…
Он давал Эстэли защиту и некоторые преимущества положения протеже амира. Сам же наслаждался легким и приятным времяпровождением, восхищением и обожанием, с которым смотрел на него Эстэли. Это была хорошая сделка, и Дани не предполагал, что Эстэли захочет большего. Он казался таким глупеньким… Интересно, восхищение он тоже сыграл?..
… Всю неделю Эстэли вел себя странно. Он всегда шумный, а тут — притих, молчал подолгу, хотя, раньше ни на секунду рот не закрывал. А однажды — поразительная вещь! — сказал, что не может встретиться с Дани, потому что занят. Занят! Чем это коренной обитатель Флорес может быть настолько занят, чтобы отказать во встрече своему покровителю?! Теперь Дани узнал, чем…