Таким образом, доверие к власти было окончательно утрачено, и обстановка в стране стремительно накалялась.
Он не зажигал свет. Сейчас лучше было посидеть в темноте, прикрыв глаза, привести мысли в порядок, разложить всё по полочкам аккуратными стопками… как привык… Чтобы вернуть, хотя бы, иллюзию спокойствия и благополучия.
События последних дней походили на стремительный водоворот, и Дани почти физически ощущал его затягивающее вращение… После смерти Исена…
… Дани Дин-Хадар, в отличие от своего дяди, повел себя в эти смутные дни спокойно и, по всем меркам, разумно. Он ничего не делал. То есть, он, конечно, занимался опытами в своей лаборатории, проводил запланированные операции, приходил на заседания Амирата. Но старался вести себя как можно тише и незаметнее, в шумные разбирательства не лез, права Кемира не оспаривал. Разумеется, сразу после гибели Исена они обсуждали происходящее с суфи Гару, пришли к выводу, что ситуация для Дани создалась крайне невыгодная и лучшим выходом сейчас будет — «не высовываться».
Вот Дани и не высовывался. К тому же, у него было плохое предчувствие. Конечно, любой из его окружения сказал бы, что предчувствия — это ерунда, антинаучная чушь, всё дело в нервном напряжении, в неблагоприятной обстановке. Да, обстановка действительно была препротивнейшая: за спиной Дани то и дело шептались, где бы он ни появился, все внимание сразу обращалось на него. И Кемир последнее время очень нехорошо на него смотрел — долгим тяжелым взглядом, словно Дани был в чем-то виноват…
Но это дурное предчувствие появилось задолго до гибели Исена. Может, сыграла свою роль та памятная поездка на Зоэ? Отвратительное место, что ни говори, странные люди… особенно, тот майор… Шоно… Вспоминая об этом человеке, Дани испытывал непонятное, не находящее разумных объяснений, беспокойство. А стереть из памяти этот досадный случай почему-то не получалось, злосчастный майор всё время лез в голову… точнее, не выходил из головы… Один раз Дани даже вскрикнул, столкнувшись в холле Дворца Софии с офицером охраны — высоким темноволосым майором… похож был, да, только глаза карие, а не зеленые… «Да что со мной?!» — подумал он тогда почти в отчаянии. Запланировал, было, визит к психиатру… потом перенес на день… потом на неделю… потом — отменил, в конце концов. Когда представил, что кто-то вторгнется в его мысли, желания, в самое сокровенное и тщательно оберегаемое… Нет, ни за что на свете! Пусть уж лучше эти странные галлюцинации…
Но ему хотелось с кем-то поделиться, и однажды он рассказал всё Эстэли. Ну, как всё… как курьез, забавный случай. Дескать, во время его визита на Зоэ один из офицеров обратился к нему, к самому амиру, так, словно это был вопрос жизни и смерти, не иначе. А оказалось — солдатам всего лишь нужна проститутка. Такой странный офицер… взгляд, как у дикого зверя… высокий, зеленоглазый… наверное, красивый даже, в своей среде, разумеется… Не правда ли, смешно, да?
Эстэли не смеялся. Не улыбнулся даже. Он, по своей любимой привычке, уселся у ног Дани, положил голову ему на колени…
— Что тебя больше мучает: то, что этот человек… этот майор, который тебе так понравился… что он оказался грубым солдафоном с низменными инстинктами? Или что ты отказал ему в его просьбе?
Дани почувствовал, что у него загорелись щеки. От возмущения, естественно. Этот дурачок Эстэли, что он вообразил?! Вечно у него мысли в одном направлении!
— Мучает?! С чего ты взял, что меня это мучает?! И… и он мне НЕ понравился!!!
— Тогда почему ты о нем столько думаешь? — с обидой в голосе проговорил Эстэли.
… Хороший вопрос — почему? Даже сейчас, когда Исен погиб, когда думать надо о… О чем? Руководитель государства теперь — Кемир… Когда Дани узнал об этом, сначала злость была, раздражение — ну вот, всё напрасно, всё старания, все жертвы — впустую… А потом… он испытал облегчение. Мысль о том, что теперь будет только любимая лаборатория, а по вечерам — яблоки с корицей и веселая болтовня Эстэли… мысль была на удивление приятной, как прикосновение шелка к коже… В этот момент Дани сделал одно очень важное открытие, не в науке — в себе. Оказывается, ему никогда… «вы слышите, суфи Гару, НИКОГДА!»… по-настоящему не хотелось управлять государством. Может, и к лучшему, что так всё обернулось. И для государства, и для самого Дани…
Только предчувствие нехорошее, тревожно, беспокойно… Грызет что-то изнутри…