… А ещё этот месяц был знаменит Днем Весны — одним из самых веселых праздников на Ильме. Правда, Яромиру так никто и не смог внятно ответить, почему День Весны отмечают в последний месяц этой самой весны, а не в первый. Говорили только, что пошла эта традиция ещё с Изначальной, первые поселенцы перенесли её на Ильм. Хорошая такая традиция, принято дарить цветы и подарки — друзьям, любимым — чтоб, значит, порадовать. На Элпис таких праздников не было. Поэтому в прошлом году День Весны как-то мимо Яромира проскочил… Да и не до праздников тогда было… Зато в этом году он решил всё сделать, как положено.
В обеденный перерыв Яромир заскочил в магазин и купил… «Пусть, что хочет, делает, хоть выбросит, но я ему это подарю…» Ещё выбрал три букета. Один — понятно кому, второй — тетушке Анни. А третий преподнес Дейдре. Та зарделась и, поколебавшись немного, поцеловала Яромира в щеку. Приятно, что ни говори.
За то время, что он работал спасателем, они с Дейдрой… ну, подружились-не подружились, а ладили отлично. Другие парни из их команды посмеивались, правда, да подначивали Яромира: глаз, мол, командир на тебя положила, а ты не теряйся — девушка что надо. Яромир отнекивался: дескать, поживем — увидим. Он и сам считал Дейдру хорошей девушкой, красивой и умной, и характер… ну, нормальный… Бывают хуже, он даже пальцем может показать — у кого хуже…
Ээ, так вот, Дейдра… Яромир, если честно, подумывал… У них с Дани — не то, чтобы плохо, а вообще никак. То есть, общаются-то они уже вполне нормально, вместе ужинают, могут ещё посидеть у камина, и Дани вовсе не возражает, когда Яромир готовит ему чай с молоком и медом. Или ванну. Или теплый плед приносит, когда златоглазый изволит в саду на скамейке отдыхать. Даже, вроде как, поговорить могут: «Как дела?» — «Идут себе». Что-то в таком духе… Попыток сблизиться Яромир не предпринимал. Не потому, что не хотел, а… Он слишком хорошо помнил… «Этого больше не повторится…» Он чувствовал невидимую стену, которой Дани окружил себя, и был уверен, что любая попытка проломить эту стену ранит Дани, и он ещё больше уйдет в себя.
Оставалось только ждать и надеяться. И довольствоваться тем, что есть. А есть не так уж мало: вечера у камина, иногда — совместные прогулки по саду или на берег моря… И ещё… изредка… Яромир мог видеть Дани голым… ну, или почти… Запирался потом в ванной, представлял, первым делом, его коленки… Нет, вообще-то, Дани весь был красивый, но почему-то коленки заводили Яромира особенно. Округлые, гладкие…
Яромир, конечно, понимал, что такая сексуальная жизнь не вполне нормальна, и сдерживаться, находясь рядом с объектом вожделения, становится всё сложнее. Казалось, всё просто решается: ведь давно же собирался уйти, не мучить ни себя, ни его. Однако…
Что касается «себя не мучить», то, как раз по этой причине, он и начал замечать знаки внимания со стороны Дейдры. И тогда же стал подумывать о ней… не только как о своей начальнице… «А что, может, и правда — жениться?..» Но, как только он пытался представить себя с Дейдрой в постели… у неё почему-то всё время оказывались золотистые волосы и кожа… а коленки — точь-в-точь, те самые… «Блин! Вот ведь — засел, как заноза, и в башке, и в прочих местах. Хрен вытащишь!»
И главное — Яромир сильно сомневался насчет «его не мучить». Потому, что было совсем не похоже, чтобы Дани мучался. Вон, в госпитале, сколько девушек красивых возле него крутится. И заигрывают — Яромир сам видел. Ещё бы с ним не заигрывали… Дани может любую выбрать, а они к тому же и образованные — вроде как, ровня ему. Но Дани особого отношения ни к кому не выказывал. Сколько ни следил за ним Яромир ревнивым взглядом, ничего такого не заметил. Но это во-первых. А во-вторых, Яромир готов был поклясться, что все эти появления Дани перед ним — якобы, невзначай — в самом что ни на есть соблазнительном и аппетитном виде — что это вовсе не случайно. Нет, определенно, Дани с ним не мучается. Наоборот, златоглазому, кажется, понравилось мучить Яромира.