И добрый немец, повернувшись на одной ножке, почтительно поклонился испанке, послал каждой из нас по воздушному поцелую и ушел обратно за стеклянную дверь.
На колокольне пробило половину третьего. Вдруг стеклянная дверь наверху распахнулась, и вниз сбежал опрометью по ступеням бледный, как смерть, лакей. Он кричал:
— Умирает, меня послали за духовником.
Но как ни близка была церковь, и как ни спешил отец Павел, все же ему пришлось дочитать отходную уже над усопшим.
Умирая, он опустился на кресло, прильнув к высокой спинке. Правильные благородные черты лица отставного гусара были совершенно спокойны. Казалось, это младенец, тихо уснувший на коленях матери.
— Преставился, — громко сказал седовласый пономарь, стоявший с кадилом в руках.
Врачи не обнаружили у умершего никакой болезни и не отыскали никаких признаков приближающейся смерти. Может статься, в Нижнем или в окрестностях Сарова найдется кто-то еще помнящий смерть Прокудина, этого человека, горячо любившего Бога и ближних. Он, вероятно, подтвердит мои воспоминания.
Помнят ли в Сарове пророческое слово, сказанное отшельником своему другу и ученику? Не знаю. Во всяком случае, оно сбылось.
Детство Святого Иоанна Кронштадтского
Он родился на крайнем севере, в селе Суре, Пинежского уезда, Архангельской губернии 19 октября 1829 года. Его отец Илья Сергиев был бедный псаломщик из этого села, в деревянной церкви которого даже священные сосуды были оловянные. Но это были люди очень набожные и благочестивые.
У бедняков родился слабенький ребенок, которого поспешили окрестить, чтобы он не умер без Святого Крещения. Ребенок быстро окреп. По дороге в школу он постоянно останавливался и молился перед старинной церковью во имя Святителя Николая Чудотворца, построенной еще в XVII веке.
Когда мальчику было шесть лет, он увидел в горнице ангела и очень смутился, но небожитель сказал ему, что он его Ангел Хранитель, который будет хранить его на протяжении всей жизни.
Мальчик Ваня постоянно ходил с отцом в церковь и полюбил церковные службы и богослужебные книги и сделался набожным и благочестивым. Он был послушен и старался во всем поступать согласно с волей Божьей.
Отец Иоанн, впоследствии уже прославленный, неоднократно говорил, что все свое благочестие он почерпнул из чтения богослужебных книг.
Весьма характерно, что односельчане отца Иоанна еще в мальчике Ване прозрели великого молитвенника и в бедах и нуждах своих всегда просили его помолиться за них.
Когда пришло время учиться, родители собрали последние деньги и определили мальчика Ваню в Архангельское Приходское Училище.
Обучение давалось ему туго: он плохо понимал и запоминал.
Мать отца Иоанна
Это обстоятельство чрезвычайно огорчало и смущало доброго мальчика, он осознавал, как трудно дается родителям его обучение.
Он думал о родном доме, о тамошней нищете и в это время научился с особенной болью чувствовать чужую нужду, болеть о чужой бедности. Он больше всего грезил о том, что когда вырастет, то выведет отца и мать из нужды.
Школьная мудрость оказалась для него еще труднее начального обучения. Учителя мало заботились о том, чтобы помогать ученикам. Он старался и все-таки не успевал. Поэтому, движимый пламенной верой, он однажды, ложась спать, особенно горячо помолился Богу, прося просветить его ум.
Молитва кроткого и смиренного мальчика была услышана. Вот что пишет об этом сам отец Иоанн:
«…Ночью я любил вставать на молитву. Все спят, тихо. Не страшно молиться, и молился я чаще всего о том, чтобы Бог дал мне свет разума на утешение родителям. И вот, как сейчас помню, однажды был уже вечер, все улеглись спать. Не спалось только мне, я по-прежнему ничего не мог уразуметь из пройденного, по-прежнему плохо читал, не понимал и не запоминал ничего из рассказанного. Такая тоска на меня напала: я упал на колени и принялся горячо молиться. Не знаю, долго ли я пробыл в таком положении, но вдруг точно потрясло меня всего. У меня точно завеса спала с глаз, как будто раскрылся ум в голове и мне ясно представился учитель, его урок. Я вспомнил даже, что он говорил. И так легко, радостно стало на душе. Никогда не спал я так спокойно, как в ту ночь.
Чуть рассвело, я вскочил с постели, схватил книги и, о счастье, читаю гораздо легче, понимаю все, а то, что прочитал, не только все понял, но хоть сейчас рассказать могу. В классе мне сиделось уже не так, как раньше: все понимал, все оставалось в памяти.
Юный о. Иоанн молится Богу по дороге в школу. 1900-е гг. Рис. Сергея Животовского