И видит Она, Отрок Иисус сидит среди древних старцев, известных учителей народных, слушает их со смирением, свойственным отроку Его возраста, вопрошает с силой, доступной лишь Боту. На лицах окружавших юного Христа людей были написаны ужас и изумление перед премудростью Отрока.
Сердце Марии исполнилось радостью при виде дорогого лика Иисуса, и Она обратилась к Сыну со словами нежного упрека:
— Чадо, что сделал Ты с нами? Вот, Отец Твой и Я со скорбью искали Тебя.
— Что в том, что вы искали Меня? Разве не знаете, что Мне надлежит быть среди того, что принадлежит Отцу Моему.
Это были первые слова Христа, сохраненные Евангелием, первое открытое Признание Себя Сыном Божьим и первое указание Своей Матери на то, что Он не принадлежит Ей, а принадлежит делу проповеди и служения людям.
Как тяжело должно было отозваться это слово в груди Марии. Тут, может быть, впервые жестоко кольнуло Ее то таинственное «оружие» муки, о котором говорил Ей Симеон. И стало ясно открываться будущее: Сын, уже не принадлежащий Ей всецело, как в детстве, Сын, оставивший Ее и ушедший к народу, Сын, по отношению к Которому в полные права Матери Она войдет лишь тогда, когда все Его оставят.
Поняв, что Ее Иисус будет принадлежать не только Ей, а человечеству, Она сделала то, что делала всю Свою великую жизнь: безмолвно склонилась перед выевшей волей.
А позже Она сделала больше: стала Матерью всего человечества, которое у Нее отняло Ее Иисуса, и ради которого Иисус пошел на крест.
Через несколько лет после описанного события Иосиф Обручник отошел к праотцам, которым мог возвестить о пришествии в мир желанного Мессии. По преданию, он умер в глубокой старости — ста десяти лет от роду. Могила его находится теперь в той самой Гефсиманской пещере, где покоилось несколько дней пречистое тело Девы Марии до воскрешения.
Стесненность в средствах Богоматери стала теперь еще больше, и нужно было еще больше заботы и труда, чтоб поддерживать маленькое хозяйство.
В женских рукоделиях Богоматерь оставалась все такой же искусной и неутомимой. Она сумела соткать для Иисуса замечательный полотняный хитон без швов. Этот хитон Христос носил до смерти.
Шел год за годом. Если Евангелие и церковные предания дают нам несколько скудных сведений о младенческих и детских годах Христа, то нет решительно никаких данных о годах Его зрелости. Между явлением Его в двенадцатилетнем возрасте в храме Иерусалимском и крещением в Иордане все покрыто непроницаемой тайной, но можно достоверно предположить одно, — что Дева Мария в эти годы утешалась близким единением с Иисусом.
Вера, Надежда, Любовь
В царствование императора Адриана в Риме жила благочестивая вдова София. По происхождению она была итальянка. Она вполне оправдывала свое имя, София, что значит «премудрость». Она проводила благоразумную христианскую жизнь, исполненную мира, чистоты, кротости, покорности воле Божьей, милости и добрых дел.
Благочестивая София имела трех дочерей, носивших имена важнейших христианских добродетелей. Старшую звали Вера, среднюю Надежда, а самую младшую Любовь. Их мать, лишившись после рождения третьей дочери своего супруга, посвятила всю свою жизнь христианскому воспитанию дочерей, стараясь, чтобы они в жизни проявляли те добродетели, именами которых они были названы.
Господь послал дочерям Софии большие дарования, и они изучали апостольские и пророческие книги, постоянно внимая поучениям наставников. Отличаясь ревностью к богослужению и молитве, все три девы были очень красивы. Естественно, что благочестивое семейство обратило на себя всеобщее внимание. Слух о них, распространившись по всему Риму, достиг и начальника области Антиоха, который пожелал увидеть выдающееся семейство.
Вера, Надежда, Любовь и их мать София. Конец XIX в.
Из допроса правитель тотчас же убедился, что мать и ее дочери исповедуют христианскую веру. Благочестивая семья не стала скрывать пред Антиохом своей преданности Христу, высказав при этом пренебрежение к идолослужению. Антиох донес обо всем императору, и Адриан велел привести христиан к нему.
София, выслушав слуг императора, поняла, зачем он их зовет. Тогда исповедницы Христа обратились с молитвой к Богу:
«Всесильный Боже, сотвори с нами по Твоей святой воле; не оставь нас, но пошли нам Твою святую помощь, чтобы сердце наше не устрашилось гордого мучителя, чтобы не убоялись мы страшных его мучений и не пришли в ужас от смерти; пусть ничто не отторгнет нас от Тебя, Бога нашего».
Помолившись, все четверо, взявшись за руки, подобно сплетенному венку, направились к императору, втайне творя молитву об укреплении в вере. Подойдя к дворцу, все семейство осенило себя крестным знамением и молилось: