- Располагайтесь как дома, уважаемый, - голос гоблина отвлек Атарха от изучения обстановки. – Понимаю, не слишком много удобств, но, по крайней мере, здесь нашему разговору никто не помешает. Я пока, с вашего позволения, разведу костер.
Разложив у кострища насквозь промокший плащ, Атарх уселся на матрас рядом с хаотично разбросанной посудой. Гарви, напевая себе под нос, возился с бывшими ступенями, которые через несколько минут окончат свой жизненный путь, согревая двух замерзших путников. Чиркнуло огниво, суля так желаемое ими тепло, занялось маленькое пламя. Гарви подбрасывал в огонь новые ступени. Наконец, минуту спустя, пламя стало достаточно сильным, чтобы согревать все помещение. Гоблин уселся напротив Атарха и шумно вздохнул.
-Ну что ж, полагаю, у вас ко мне множество вопросов. – Гарви поднял взгляд на задумчиво уставившегося в пламя Атарха и добродушно улыбнулся. Впрочем, из-за строения его зубов улыбка больше походила на хищный оскал.
Атарх не спешил. Его интересовал и гоблин, и его карты, но он помнил, с кем ведет разговор. Неправильные вопросы не только не принесут ответов, но и породят еще больше вопросов. Атарх решил начать издалека, прощупать почву.
- Зачем ты привел меня сюда и предложил ночлег? Мне, серафиму.
Гарви его будто не услышал. Улыбаясь, он кочергой поправлял ступени в костре, продолжая мурлыкать себе под нос нескладный мотив.
- Странная штука – эта судьба, не так ли? Из всех проходимцев в городе именно на серафима Церкви мне указали карты. На самого, казалось бы, зловредного и наименее привлекательного для гоблина союзника.
Атарх поднял брови. Он ожидал лести, сладких речей и увещеваний, но никак не оскорблений. Однако истина в словах Гарви была. Атарх сам несколько раз в Хорнхолле под беспристрастным взглядом Совета Экзархов приводил в исполнение приказ о смертной казни гоблинов. Причем методы казни были самые изощренные.
- Тем не менее, - весело продолжал Гарви, - карты указали именно на тебя, серафим Атарх, и у меня нет причин сомневаться в правильности их выбора. Так уж вышло, что я вынужден просить тебя о помощи.
Наступила тишина, нарушаемая треском пламени и шмыганьем гоблинского носа, напоминавшего большую зеленую картошку. Видимо, Гарви ожидал какой-либо реакции со стороны собеседника, но Атарх продолжал потирать озябшие руки и задумчиво смотреть в огонь.
- Ответьте на мой вопрос, уважаемый. Если мы выйдем на улицу сейчас, или через несколько часов, что мы увидим на небе? Что мы увидим там завтра или через месяц?
- Проклятые звезды. И чертову луну, - мрачно ответил Атарх.
- Вот именно. Думаю, не нужно объяснять, что наш мир стремительно погибает после этого катаклизма, когда солнце перестало восходить из-за гор и заходить за морем. И самый тяжелый удар приняли на себя мы, гоблины. Мы живем в лесах, не умеем строить каменные дома или рыть норы. Наш мир – это вековые деревья, чей рост превосходит вышину ваших замков, а возраст – длину ваших самых знатных династий. Но теперь леса погибают, а с ними и мы, гоблины.
Атарх молчал. Он до сих пор не понимал, чего хочет от него гоблин, и какого рода помощь ему нужна. Гарви не врал – леса действительно погибали. Атарх был здесь, в Клинтреде, еще молодым послушником, до катаклизма. Он помнил, что на юге города был лесок, охотничьи угодья местного графа. Теперь же там непроходимое болото. Лес, в котором жили гоблины, был древнее и больше, но и его ждала та же участь. Вопрос лишь во времени.
- Гарви – мое неполное имя. Меня зовут Бар’сагхар Ток’орш Гарви. Я семнадцатый ребенок в семье, мой отец – король Барток. Когда стало ясно, что наш лес погибнет, он разослал своих детей во все концы мира, дабы найти лекарство для леса или же уберечь наш народ от гибели. И у меня есть план, в осуществлении которого мне понадобится помощь. Как сказали карты, помощи я могу просить только у одного человека.