- Сегодня я буду занят, - услышал он ворчание едва ли не над своим ухом. От неожиданности Наррис подпрыгнул и выронил ложку, которая подло разбрызгала кусочки каши вокруг стола. Онарф в своем домашнем халате стоял рядом и смотрел на Нарриса со смесью удивления и негодования. - Я вроде еще не призрак, чтобы меня так пугаться, - буркнул он и уселся рядом.
- Прошу прощения, - промямлил Наррис, поднимая ложку. - Я не расслышал, как вы спустились.
- Как я уже сказал, сегодня меня не беспокой. Займись чем-нибудь полезным, только старайся держать себя в руках.
Наррис почувствовал, как к щекам обильно приливает кровь.
- Так вы все слышали?
- Твои вопли и в Хорнхолле небось слышали, - проворчал Онарф. - Уж не знаю, чего вы там с девчонкой не поделили, не моя забота. Но тебе противопоказано выпускать свои эмоции из-под контроля. Потому я и рад, что в ближайшие дни вы разойдетесь, причем надолго.
- С чего это ты рад? - Наррис от возмущения забыл даже про вежливое обращение. Онарф отвел взгляд.
- Не пойми меня неправильно, парень. Анель влияет на тебя слишком сильно. Твои чувства к ней стали бы… существенным препятствием в твоем обучении.
- Так значит вы все-таки запомнили, как ее зовут, - холодно ответил Наррис, и, громыхнув стулом, направился к двери.
Когда он уже вышел за калитку и быстрым шагом направился по тропке в сторону леса, Онарф по-прежнему сидел в той же позе, удрученно рассматривая скрученную в спираль ложку.
Наррис свернул к лесу и остановился, понятия не имея, куда могла пойти Анель. Самое главное, он не представлял, в каком состоянии пребывала девушка. Возможно, она все забыла и беззаботно болталась по деревенским улочкам, весело напевая под нос и отстукивая ногами вчерашние ритмы. Наррис не знал ее достаточно хорошо, до всего произошедшего они практически не общались. Он всегда избегал компании девчонок. А теперь ему нужно было найти ее и извиниться за свою ночную выходку. С каждой минутой ни на шаг не отстающее чувство вины все крепче сжимало в тиски его нутро.
Парень машинально побрел вперед, пиная засохшие еловые ветки. Интересно, есть ли на материке хоть одно место, где по-прежнему за кронами деревьев не видно звезд? В детстве старухи рассказывали им про далекий лес на севере, где жили гоблины. По их словам, деревья были там настолько огромны, что несли на себе целые дома коренастых зеленых существ. Наррис никогда не видел гоблина, но ему всякий раз было смешно, когда он представлял неловко карабкающегося по толстому стволу коротышку.
Здесь же лес напоминал мрачный парад деревянных столбов. Листвы на них не росло уже очень давно, а под ногами все реже можно было найти пучки жухлой, но все еще живой травы. Кустарники цеплялись за одежду, будто предостерегая не идти дальше, а редкие порывы ветра несли с собой только пыль, вздымая короткими вихрями мертвую листву.
Наррис остановился. Он зашел уже достаточно далеко, отсюда не было видно даже зарева огней деревни. Тропа давно закончилась, и под ногами юноши хрустели опавшие листья. Подняв голову, Наррис уставился на висящую прямо над ним ветку и закрыл глаза. Так он стоял какое-то время, пока вдруг его лицо не озарила улыбка: он теперь твердо знал, что скажет Анель. Парень развернулся и что было сил помчался обратно.
Он застал Анель у часовни. Девушка сидела на лавке, и, склонив голову, что-то разглядывала на земле. Наррис заметил ее издали, но вся обретенная решимость таяла с каждой секундой. Тем не менее, он знал, что слов лучше уже не подберет.
На первый взгляд, она не обратила на него никакого внимания, продолжая разглядывать дорожные камешки.
- Знаешь, мы родились не в самое лучшее время, - начал он. Девушка замерла. - Наш мир погибает, и кто знает, сколько еще мы сможем выживать среди погибших лесов и превратившихся в болота рек.
Анель медленно подняла голову и посмотрела ему прямо в глаза. Наррису стоило колоссальных трудов выдержать ее взгляд.
- И что мы скажем будущим поколениям про солнце, которое никогда не видели сами? - продолжил парень, чувствуя себя с каждым словом все увереннее. На этот раз он не отвел взгляд. - Анель, мы родились в худшее время, какое только можно представить. Единственное, что осталось у людей - другие люди. И если мы хотим, чтобы будущие дети бесконечной ночи однажды увидели рассвет, мы все должны быть вместе. Прости меня, я не имел права срываться на последнего близкого мне человека.
Его речь произвела куда меньший эффект, чем он рассчитывал. Девушка снова отвернулась. Казалось, пока он ждал хоть какой-то реакции, прошла вечность.