— Покой над Провалом? — тихо-тихо проговорил сын. — Что ты отдал за этот покой?
Отец не отвечал.
— Ты запретил выходить за старые посты...
— А Тэриньяльт не послушал. Вообще-то я должен казнить его.
— Это мой человек, я не позволю. Но, отец... это потому, что ты знал, ты знал, что там — Провал? Это ты допустил? В обмен на покой?
Отец молча смотрел ему в глаза.
— Я ничего тебе не буду говорить. Увези женщину.
— Ты подвесил нас на ниточке над Провалом. И теперь, если мы дернемся — окажемся там. Спасибо тебе, отец. Спасибо тебе, государь.
От неожиданной оплеухи потемнело в глазах и зазвенело в ушах.
— Увези женщину, — глухо отрезал отец. — Придумай, как не нарушить мой приказ и не повредить твоей чести. Иначе я прикажу ее убить.
— А меня спустишь в Провал?
— Нет. Всего лишь посажу в нижнюю тюрьму. Там как раз сейчас пусто. Вся к твоим услугам. И пока я буду жив, ты оттуда не выйдешь.
— Я маг.
— Да ну? — усмехнулся отец. — Пока я истинный король, мое слово будет тебя держать крепче любых цепей и чар. Ступай. Увези ее, придумай что-нибудь, у тебя мозгов хватит. Да, — бросил он вслед, — твой брат не говорил со мной. Мне рассказали... другие.
Он почти ворвался в покои Дневной. Женщина растерянно подняла голову от шитья — откуда только взяла ткань, нитки и бисер? Он ничего не приносил ей — а, наверное, надо было позаботиться. Человеку нужно все же побольше, чем кров, еда и одежда. Он поморщился, сжал кулак. Ладно, сейчас не время.
— Собирайся, госпожа.
Дневная вздрогнула. Потом медленно и очень аккуратно воткнула иглу в ткань.
— Если меня приказано вернуть, — неожиданно низким голосом сказала она, — то лучше бы ты сам убил меня, господин.
— Нет, мы уезжаем туда, где тебе ничто не будет угрожать. Не спрашивай, собирайся. Бери что хочешь — наряды, золото, все, что пожелаешь.
— Мне не надо нарядов и золота, — Сэйдире встала. — Дай мне в дорогу то, что взял бы сам. Одежду я возьму мужскую. Тебя это не смутит?
— Меня уже ничто не смутит, — ответил он, даже не глядя на нее. Его занимали совсем другие мысли.
— Почему меня приказано убить?
— Не приказано. Тебя велено убрать из Холмов. Не задавай вопросов. Собирайся.
Женщина помолчала. Затем попросила:
— Дай мне хороший лук, я умею стрелять. Не слишком хорошо, но и не плохо.
Она не спросила, куда они едут, и Старший сказал сам.
— Я увезу тебя в холм моего деда, в дом моей матери. Я там воспитывался, там меня знают и любят, и дед мой...знаком с Дневными. Тебя там не обидят.
Сэйдире ничего не сказала. Только внимательно смотрела на Старшего исподлобья.
Они выехали рано вечером. Принц был гневен и потому безрассуден. Он уехал, сказав одному Адахье.
— Я увожу госпожу в Медвежий холм. Но ты не скажешь отцу. Никому не скажешь.
— Господин, возьми с собой свиту, пути стали опасны..., — умолял верный Адахья.
— Я маг и сын короля. Этого достаточно. Весть к деду я послал — не спрашивай, как, не поймешь. Жди, я пришлю к тебе гонца.
Адахья что-то еще хотел сказать, но принц поднял руку.
— Друг, тебе придется испытать на себе гнев отца. Он наверняка догадается, куда я увез госпожу. Но не будет уверен. Ты будешь молчать, каким путем я поехал — а поеду я напрямик, по краю Леса Теней.
— Господин...!
— Я маг и сын короля. Жди меня и молчи. Раз он со мной так — пусть ничего не знает. Пусть помучается.
Время было теплое и тихое, и ночи стояли ясные. Они ехали ночами, днем скрываясь в тени, в заброшенных сторожках или в лесах и скалах. Ехали мимо лугов и пастбищ, мимо полей лунного зерна и виноградных зарослей, мимо яблочных садов и делянок целебных трав. Сэйдире поражалась тому, как расположены были угодья Ночных — пока совсем рядом не окажешься, не поймешь, что это сад, а не круглая роща, что виноград вьется вовсе не как хочет, а по нарочно поставленным жердинкам, и что он ухожен и взлелеян.
Пока дорога была знакома, но еще через пару ночей они попадут в совсем дикие места, куда мало кто захаживал кроме стражей. Дальше поедут по приметам. Зато окажутся у деда быстро — если ничего не случится.
Когда они останавливались на дневку, принц обводил их магическим кругом и спокойно спал, уверенный в том, что никто их не потревожит. Ночных тварей он не боялся — он часто охотился на них и знал их слабые места. К тому же, он был маг.
Женщина мало спала днем — все же она была Дневной, и когда они оказались под солнцем, прежняя привычка вернулась к ней. Ночью ей приходилось бороться со сном, да и видела она не так хорошо, как принц, а днем сон к ней не шел.