Они не вернулись до ночи. И когда солнце зашло, Ирвадья встал и сказал — нарочито громко и четко:
— Отдайте что-нибудь с них. Какие-нибудь тряпки. Я сделаю так, чтобы все подумали, что их сожрали звери, а то и твари. Иначе найдутся желающие сквитаться, а то и просто удачи попытать, где этим не обрыбилось.
— Сами сделаем, — послышался сзади голос. — Не оборачивайся. Спасибо за мысль. Иди домой.
— А что с ними?
— Они в Провале. Не сомневайся. Деньги-то взял?
— Взял.
Тихий смех.
— Стало быть, ты и так в выгоде.
— Мне хватит, — быстро сказал Ирвадья, чтобы, не дай боги, Ночные не подумали, что он и с них готов слупить.
— Воистину. Что же, мы твоей услуги не забудем. Но... не поддавайся на большие деньги.
— Я понял.
— Тогда жди до утра. Утром найдешь место, где их... растерзали твари. А потом иди себе.
Ирвадья кивнул. В ответ ничего не последовало. Он постоял стоял, а потом пошел себе — как было велено.
Зады у братьев после порки саднили ужасно. Мало того, отец настрого запретил своему лекарю пользовать обоих магическими мазями — только самыми обычными средствами. «Чтобы запомнили, как чужими жизнями рисковать». Про собственные их жизни отец и не упоминал — оба и так страху натерпелись. От матери тоже особого утешения на сей раз не дождались. Мало того, она вместе с отцом присутствовала при порке, и потому оба брата, стиснув зубы, терпели наказание, чтобы не опозориться ни перед отцом — королем, ни перед матерью-королевой. Лица родителей были непроницаемы, и даже когда потом оба выпоротых брата становились на колени и благодарили за науку, отец был холоден, как с чужими, а мать просто молчала. И Старший вдруг понял, что сейчас это не мать и отец, а его король и его королева.
А потом, когда оба чуть ли не по стеночке шли к себе, его вдруг разобрал смех.
— Ты что? — сипло спросил Младший, хлюпнув носом. У него в глазах стояли слезы.
— По-моему, мы с тобой теперь точно знаем, что такое «вложить ума в задние ворота».
— Не смешно, — хлюпнул Младший.
Как бы то ни было, с этого дня у Старшего в речах и поведении стала проявляться та насмешливость, что позже снискала ему прозвище «Злоязычный».
Теперь перед входом в их комнаты поставили двойную стражу. Оба сразу совсем пали духом — конец вольной жизни и послаблениям. Придется вести себя как хорошие мальчики. Правда, в тот момент хотелось только добраться до постели, упасть и уснуть, чтобы этот кошмарный день и эта кошмарная ночь поскорее ушли.
Капитан стражи вдруг отсалютовал мальчикам.
— Спасибо, — сказал он, кланяясь Старшему.
— За что? — опешил он.
— Что заступились за меня и моих людей, а то быть бы мне в Провале. Ведь мы стояли на страже и не заметили вас.
И только тут до Старшего дошло все. И он разревелся и стал просить прощения, и говорить, что больше никогда, никогда так не поступит.
Если быть хорошими мальчиками — а они твердо решили быть хорошими — то надо привести себя в порядок, даже если тебя только что нещадно выпороли и все болит так, что ни о чем больше думать невозможно. Оба со стонами вымылись в горячей воде, что отводилась в мыльню из подземного горячего источника. Нянька принесла в спальную горячего напитка — сказала, жару не даст разгуляться. Жара и не было, но уснули оба очень не сразу и на животе.
Две ночи братья держались тише воды, ниже травы, так что наставники даже испугались такой перемены. Уроки были выучены назубок, ответы были почтительны, и отлавливать учеников по любимым закоулкам, дабы загнать на урок, не приходилось. Учителя не верили, что это надолго.
Но прошло еще две ночи, а потом еще две, а принцы продолжали быть хорошими мальчиками. Это становилось подозрительным и заставляло еще пристальнее присматривать за ними.
Но никто не подозревал, что им вскоре выпадет еще один урок, после которого изменится все.
Это была обычная ночь. Наставник Йальда — молодой, худощавый, суровый по молодости лет — только что начал говорить о природе сил мира, когда в дверь требовательно постучали.
— Ну, что еще, — пробурчал наставник, растворяя дверь. Там стоял капитан личной стражи отца. У мальчиков похолодело внутри. Что еще такого они натворили?
Капитан коротко поклонился.
— Следуйте за мной, ваш отец ждет вас. — Посмотрел на Йальду. — Я бы посоветовал и вам, наставник, пойти с ними.
Сначала они шли по знакомым коридорам и лестницам, но когда спустились на тот уровень, куда еще не заходили, они начали понимать, что спускаются к Провалу. Старший невольно нашарил руку Младшего, в которую тот немедля вцепился. Так они и шли — молча, слушая шаги, да звон оружия, да собственное дыхание.