— Я грязен. — «Не сяду я с вами. Не желаю».
— А я прошу тебя.
«Ну, и ладно. Думаешь, сейчас слезу пущу от благодарности?»
— Науринья пришел в себя.
Старший сразу забыл обо всем?
— И что он говорит?
— Ничего. Но мне сдается, это либо изгои, либо... как бы это сказать..., — он обернулся к Младшему.
— Ты помнишь шепот Бездны?
— Дурацкий вопрос, — отрезал Старший.
— Наверное, — Младший дернул плечом. — Ну, да, глупо. Но мы с тобой все время забываем, — «Мы с тобой. Однако, братец». — Забываем, что это иногда сводит людей с ума и они делают странные вещи. Арнайя Тариньяльт говорил, что некоторые, которые попадались им в нижних проходах, орали как резаные, когда рядом оказывались какие-нибудь люди или предметы. Причем, не поймешь, от чего или кого их так корежит.
— Тэриньяльт? Ты был у него или он приезжал?
— Это не тот разговор, — вмешался отец.
— А какой же тот?
Отец встал, откинул со лба начавшие седеть волосы.
— А такой, что близится Объезд земель. И на сей раз ты поедешь со мной.
Это было похоже на удар. Все остальные мысли вылетели из головы.
Это будет последний Объезд.
Он повернулся к отцу и посмотрел на него, и взгляд у Старшего был как у того мальчика, который на закате летнего дня много лет назад узнал, что отец смертен.
— У меня... есть вопросы.
Отец поджал губы и вздохнул.
— Не сейчас. Но я обещаю, что отвечу.
— Когда?
— Отдохни с дороги. Позаботься о Медведях. Поговори с братом — закончите ваш разговор, — как-то многозначительно сказал отец, и Младший ответил таким же странным взглядом. — Навести Науринью. И... я пришлю за тобой.
«Он укротил меня», — думал Старший, покидая покои отца. Младший молча, сосредоточенно глядя себе под ноги, шагал рядом.
— Так что же ты делал в холме Тэриньяльтов? А, брат?
Младший поднял голову.
— Говорил с Арнайей, твоим личным вассалом, о том, кто напал на Науринью.
— Ты не все сказал.
— Не все.
Они вышли на лестницу, ведущую к их комнатам.
— Так что еще? — остановился Старший. Младший тоже. Они стояли, глядя друг на друга с каким-то потаенным вызовом. Один — черный, грязный, насмешливо-злой, второй — красивый, красно-золотой и тоже ощетнившийся.
— А еще я говорил с госпожой Асиль и просил ее стать моей женой, — с вызовом сказал он.
— О? И согласилась?
Младший усмехнулся.
— Она мне не отказала.
— Я не так спросил.
— Я ответил как ответил.
— Понятно, — покачал головой Старший. — Что же, тебе никто не запрещал ее спросить.
— Тебе тоже.
— Не премину.
На том они расстались.
«Я буду говорить с отцом, когда вернусь от нее. От Асиль».
Почему-то важно было спросить именно сейчас, получить оба ответа — и от нее, и от отца до того, как они выступят в Объезд, и черта будет пройдена. Он мчался под хмурым ночным небом, ничего не боясь, потому, что не нужен он был никому. Охота шла не на него — на Науринью, на Сэйдире, на отца. А он пока не опасен, видать. С ним был только Адахья, и он молчал, боясь нарушить гневную сосредоточенность своего господина. Они мчались в Холм, где хозяином был человек, отдавший господину верность точно так же, как и Адахья, и юноша ощущал странную ревность.
Знал бы он, что господин тоже ощущал ревность, и не менее странную. Он думал не о госпоже Асиль, а о том, что брат наезжает в холм Тэриньяльтов вот так запросто, и его человек, Арнайя, говорит с ним о важных вещах — с Младшим, а не со своим господином. И они ищут убийцу Науриньи и вместе гадают над этим преступлением — но не с ним, не со старшим.
Он не доверяет своему господину? Тому, кому принес клятву?
А, может, дело в самом господине?
Патрули Тэриньяльтов встретили их еще до Холма и с почетом сопроводили в дом хозяев. Коней приняли слуги и увели в стойла.
«И нас сейчас в наши стойла поведут», — принцу вдруг стало смешно, и гнев немного поутих.
А мысли о том, как уязвимы холмы для предательства, опять вернулись... Его передернуло, и он погасил эти мысли, как гасят водой костер.
В круглой комнате было тепло и спокойно, и белый Тэриньяльт явился быстро и неслышно, словно ночной кот. Настоящий кот тоже появился чуть позже — правда, не ночной, а обычный кот, наглый домашний любимчик, черно-белый холмовой кот. Уселся на подушки, словно важная персона, и уставился своими круглыми желтыми глазами. Он все хотел видеть.Принц заметил, что и Адахья не может отвести взгляда от кота.
— Словно он не то, чем кажется, — прошептал юноша.