— Захолустье. Деревня. До нас даже новости не дойдут.
— Здесь спокойно, — усмехнулся Дарлан. — Хорошая погода, милый народец. Уверен, у них можно даже найти место, где повеселиться.
— С пастухами, травниками и торговцами.
— У них проходит знаменитый фестиваль…
— Я не собираюсь драться с этими увольнями, — перебил его Алавир. — Не для того обучался боевым искусствам.
— Если ты не забыл, то я тоже им обучался. Слушай, если ты недоволен, то можешь выражать свое недовольство молча? У меня нет желания год выслушивать твое нытье, и будь мил с людьми.
— Я должен был остаться там. Особенно, если восстание полностью перейдет на земли Туремо.
— Во-первых, этого не произойдет, а во-вторых, твой долг сейчас быть там, где спокойно. И Сивалийское герцогство — это самый лучший вариант.
— Вы с отцом так уверены в себе, но не стоит думать, что противник всегда будет слабее, — зло прорычал Алавир, резким движением пряча бумаги под плащ. — Будь по-вашему, мы посидим год в "самом спокойном месте", но ровно через год я вернусь в Туремо и, ни ты, ни отец не сможете этому воспротивиться.
— Как пожелаешь, — не слушая, ответил Дарлан. — Как он сказал? Направо, потом прямо, потом по тропинке или сначала была тропинка, а потом направо?
— Сначала направо. Если мы найдем Риар сегодня, то это будет самая большая удача.
Добавить к сказанному что-нибудь еще эльф не успел — в этот самый момент по небольшой тропинке, огибающей двор Академии, прямо рядом с ними пронесся огромный черный кот, сбивая всех на своем пути
— Отойди! Посторонись! Простите, мадам, — шипело животное. — Так, так, осталось немного, уже бегу….еще чуть-чуть….держись Хелена, главное не говори с ними без меня!
— Это о Риар? — усмехнулся Алавир.
— Надеюсь, нет.
Кот резко обогнул двух остановившихся эльфов и побежал дальше к возвышающейся башне академии, провожаемый недовольными взглядами. Сбежав по лестнице в длинный подвал, освещенный факелами, он, не задумываясь, бросился к первой открытой двери.
Хелена еще не видела своего фамильяра, но уже отчетливо слышала его громкий крик на все темное подземелье. А когда Филипп влетел в открытую дверь и, не вписавшись в поворот, запрыгнул на полку с колбами, по всему залу разнесся звон бьющегося стекла.
— Хелена, там такое, — начал задыхающийся от быстрого бега кот, не обращая внимания на звуки.
Кот не обратил, зато его хозяйка отчетливо слышала, что после звона стены загудели, а через несколько секунд со всех сторон начал доноситься нарастающий рев мириадами голосов.
"ААААааа… колбыыы…закройте колбы…", "Головаааа…закроооойте…".
Звук становился все сильнее, жидкость из колб лилась на стол и стекала на пол.
"Головаааа", — кричали призраки со всех сторон.
— Прости, прости, я не хотел, — затравленно заозирался кот.
— Все, тебе не жить! — напрягаясь от злости, отчеканила Хелена и проехалась по столу, где еще несколько секунд назад было животное, палкой, которой снимала паутину.
Фамильяр перепрыгнул на проваленный стул, упал на пол и, вскочив, побежал прочь из комнаты. Он старался вписаться в двери и пробежать между стеллажами и книгами, но постоянно ударялся об углы, от чего к вою призраков добавлялось отчаянное мяуканье, а кот начинал бегать по кругу. Но хозяйке было все равно, она еще пару раз ударила ровно в то место, откуда без оглядки несся кот, размахнулась, поджидая животное у порога.
Вот только вместо рассеченного воздуха послышался громкий хлопок и последнее, что увидела Хелена, падая в обморок, — злое лицо эльфа с рассеченной окровавленной скулой, прилипшие к его лицу черные пряди волос и руку с блестящим ножом, который быстро движется к ее горлу.
Если бы ни крики призраков, раздающиеся со стороны малого зала библиотеки, катам так бы и не узнал, что там что-то происходит. Сначала Грот принял низкий гул за обычный шум ветра, но, когда в звуке стало возможно разобрать слова, он спешно поднялся из-за стола и, переваливаясь, поспешил к новой помощнице, понимая, что беда слишком близко. Картина, которую он увидел за дверью, заставила замереть. Три призрака, выкручиваясь в невообразимых позах, пытались всеми способами указать на помещение в конце коридора, было видно, что сильная боль доставляла им невероятные мучения: они пытались порвать себя на части, хватались за голову, были готовы разбиться о стену, но проскальзывали сквозь нее. Только один раз катам видел, как призрак вел себя также. Уже потом, когда фантом смог вернуться к своему нормальному состоянию, он рассказал, что чувствовал, как что-то очень медленно рвет всю его сущность изнутри.