Каким-то чудом — им удалось пройти на грани. Пришлось рискнуть и приблизиться к краю пропасти настолько, насколько позволяла закрепляющая сила лоз. Повезло — скользкого льда было минимум. Уже отползя на безопасное расстояние, Нан ощутил нечто, похожее на недовольство от упущенной жертвы — и исходило оно от центра шипов. Яблочко поежилось — видно, ему это не показалось.
*
Когда они выползли наружу, Нан перешел в свой «луковичный спектр» и оценил месторасположение своей луковицы. Лежит, все на том же месте, где и раньше. Луковица Яблочка пылала рядом. Больше ничего нигде не «просвечивалось» — сплошные помехи. Вильметт начинало это забавлять — целый спектр, посвященный луковицам вильметт — и никакого толка.
Они направились тем же маршрутом, что Нан полз сюда. Нежданно-негаданно начался снег, по небу плыли облака — тихие и молчаливые, как и все вокруг. Шел мелкозернистый снег, стоял полный штиль. Медленно светало.
Внезапно их с Яблочком настигло отвратительное ощущение. Словно рой мух облепил их сущности — не тела, а души — отложил везде свои яйца, а те, в свою очередь, мгновенно вылупились и разъели нутро. Уши будто заложило, появился противный однотонный звон.
Вы ощутили эманацию смерти Вашего сородича! Получен ментальный урон — 9. Обобщенная магическая сила души: 36 / 45.
Яблочко, как более восприимчивый вильметт, словно споткнулась на месте, выронив луковицу. Та, прокатившись пару метров, уткнулась в ледяной бугор и остановилась. Спустя мгновение отголосок эманации стих, словно его и не было.
— Ах, нет!.. Только не снова! — Слегка запоздало произнесла Яблочко.
Тело вильметт тряслось, лозы сжимали снег в невыразимом рефлекторном страхе-страдании. Нану стало понятно, что Яблочко страдает гораздо сильнее него и, судя по всему, уже испытывала эту эманацию раньше. Нан попытался успокоить вильметт — но его мыслепоток был заблокирован со стороны Яблочка. Так продолжалось некоторое время — снег успел оставить тонкий слой своего присутствия на лозах, ядре, луковице — прежде чем оно очнулось.
— Как ты? В порядке? — Волнение Нана смазало банальный вопрос при отправке его в только что открытый мыслепоток. Яблочко послало сигнал положительного ответа.
— Память, я вспоминаю. — Оно помедлило, словно собирая память в кучку. — Меня убивали уже, единожды.
После Яблочко послало объемный поток воспоминаний.
*
Снежная буря, темень — внутренним зрением ничего не разобрать. Их трое — Яблочко и двое незнакомых Нану вильметт, находятся около родильных луковиц. Никто друг друга не видит, но чувствуют — себя и свои родильные луковицы.
Тройка только недавно появилась на свет и пока не могла осознать себя в новом мире. Исследовали пятачок снега вокруг, разворошили снег под местом своего рождения — обнаружили каменные диски. Научились каким-то простеньким инструментам наблюдения за внешним миром — кто-то всматривался вдаль, кто-то ощущал звуки. Яблочку отрылось ощущение сути вещей, эмоционально-смысловой.
Теперь где-то далеко чувствовался массив Горы (Нан понял, что за навык был у его компаньона — Яблочко ощущает Гору, даже не видя и не зная ее воочию).
Имен тройка друг другу не давала. Яблочко само себя осознавало центром мира, был еще Ближний вильметт и Дальний. А большего не требовалось — они пока что не передвигались, за ненадобностью.
*
Все резко изменилось к утру — несмотря на продолжающуюся бурю. Дальний вдруг испустил мощную эманацию ожога, испуга, страха — после, спустя мгновение — непереносимой боли и агонии, после чего двоих оставшихся в живых вильметт обдало эманацией смерти. Что-то произошло, крайне нехорошее.
Страх охватил Ближнего и само Яблочко — они поползли прочь что было сил, работая слабыми конечностями, проклиная себя за лень. Очень скоро их двоих настигла вторая эманация — гораздо более первобытная, гораздо более сильная — то умерла родильная луковица дальнего.
До Яблочка донеслись вибрации воздуха — по всей видимости, родильные луковицы при своей смерти делают нехорошо их убийцам — после чего все резко стихло. Не ощущалась более луковица — лишь бывший недавно живым Дальний, вернее, его эманации. Он по-прежнему оставался там, где умер.
Ближний и сам скоро прекратил свое существование — смесь адской боли от невыносимо больших температур, страха, мучительной агонии и — наконец — безразличной смерти. Луковица Ближнего издала аналогичный первому выплеск эманации, после чего перестала ощущаться.
Вскоре очередь дошла и до Яблочка. Так получилось, что последняя оставшаяся луковица была обнаружена раньше вильметт. То, что ощутило Яблочко далее — было вырезано из ее памяти подчистую.
Следующий фрагмент ее памяти связан уже с пребыванием Яблочка в пещере в ущелье. Луковица — посередине этой пещеры, поврежденная — но каким-то чудом живая. Вся сочится соками и — что странно — без каменного диска.
*
Нан долго осознавал, что произошло. Но все-же, осознавать, стоя на месте и ощущая волну смерти, происходящей явно не за километры отсюда — было безответственно. Посему переваривание произошедшего происходило по пути на максимальной скорости к его убежищу — и, по возможности, под укрытием складок местности. Старались не шуметь — хотя погода и располагала к гашению издаваемых вильметт звуков — но перестраховка в настоящее время была особенно необходима.
Нан воспроизводил с Яблочком и достаточно медленно отходил от пережитого ужаса и боли — чужой, не его — но от того не менее сильной. Все-таки, подобный опыт у него был впервые — поэтому каким-либо образом адаптироваться или абстрагироваться от происходящего Нан банально не научился. Единственное, что скрашивало явно тленную новость — это забавный факт погружения в чужую память во время погружения в игру во время бытия цифровой личностью.
Но если отбросить социальное клоунство — то ситуация вырисовывается безрадостная. Кто-то (или что-то) целенаправленно — или случайно (но, скорее всего, это маловероятно) искал или наткнулся на группу вильметт — и вырезал их всех подчистую. Судя по характеру их боли — чем-то высокотемпературным. Пока что нельзя понять, кто это был и чем именно вырезал — ибо то, что человеку тепло — вильметт смерть. Это могло быть вполне себе обычное… заклинание? Факел?
Помимо понимания практически константной насильственной смерти группы вильметт — никаких фактов, никакой конкретики не было. Поэтому Нан зацепился за единственное — характер боли — и решил уточнить у Яблочка некоторые моменты, которые могли быть упущены им в виду своей несостоятельности как вильметт по причине цифровой личности.
— Яблочко, а магию ты ощутило?
— Что это? Не понимаю.
Нан попытался передать ей картинку срывающегося с пятипалой конечности огненного шара, ледяного болта, молний. Но вильметт на все его картинки отвечало однозначно — не знаю, не ощущало подобного, ничего не могу понять или вспомнить.
Оно и понятно — Нан пытался показывать эмпату картинки, в которых нет эмоций, ощущений. А эмоции Нан передавал очень плохо — ибо в других играх не предавал особо значения, что у него трещит или горит в руках — тактильно-болевые ощущения обычно резались разработчиками почти в ноль.
Яблочко ожидаемо ответило отрицательно. Тем временем они добрались до снежного озера — и Нану стоило больших усилий отговорить своего компаньона от сокращения пути по столь удобному снежному плато.
В красках описывая свою смерть от отвала мотни и лоз, он добился лишь потока вопросов и любопытства от Яблочка, ибо оно, в отличие от Нана, потеряло часть воспоминаний о своей жизни — а он — нет.
Еще Нан как-то неосторожно обмолвился о восьми днях ожидания воскрешения — потому пришлось кормить вильметт ожиданиями скорого рассказа о загробной жизни, которую он также по какому-то (для Яблочка) чуду запомнил. Словил порцию смести сиреневой обиды и зависти с оттенками розовости — что это за спектр эмоции — так и не понял.
Зато эта перепалка скоротала время их путешествия до логова Нана. Словив ностальгический укол от знакомой ложбинки, он принялся копать ранее засыпанный главный ствол своей шахты.