— Как?! — воскликнул Один. — Конунг выгонит странника, который стучится в его дверь! Быть не может!
— Он сегодня не в духе, — повторил Агнар и опять попросил странника не подходить к дверям конунга.
Но Один поднялся с соломы и пошел.
У дверей стоял привратник, горбатый и длиннорукий.
— Я странник и прошу приюта и пищи в доме конунга, — сказал Один.
— Только не здесь, — рявкнул горбатый привратник.
Он захлопнул бы дверь перед носом Одина, но голос конунга отозвал его. Тогда Один вошел в палаты и увидел конунга за столом с друзьями, сплошь чернобородыми молодцами с жестокими лицами. И, глядя на них, Один понял, что мальчик, которого он учил благородству, стал главарем разбойников.
— Раз уж ты вошел в зал, где мы трапезничаем, спой нам, странник! — закричал один из чернобородых молодцов.
— Хорошо, я спою вам, — откликнулся Один.
Он встал между двумя каменными колоннами и спел песнь, укоряющую конунга за то, что он избрал в жизни дурную стезю, и осуждающую всех, кто идет по страшному пути разбоя.
— Схватить его, — приказал конунг, когда Один допел свою песнь.
Чернобородые молодцы набросились на Одина, скрутили его и приковали цепями к каменным столбам.
— Он захотел здесь обогреться, вот сейчас и обогреется, — гаркнул Гейррёд и велел слугам навалить вокруг Одина хвороста. Они это исполнили. Тогда конунг собственной рукой поднес к хворосту пылающий факел, и костер заполыхал.
Странник очутился в огненном кольце. Конунг и его друзья злорадно наблюдали, как пламя бешено пляшет вкруг живого человека, но оно не жгло плоть Всеотца. Хворост весь сгорел, а Один так и стоял, устремив грозный взгляд на людей, которые выказали столько грубости и жестокости.
Они отправились спать, оставив странника прикованным к столбам. Всемогущий Один мог бы разорвать цепи и опрокинуть столбы, но он хотел посмотреть, что еще произойдет в этих палатах. Слугам было запрещено приносить ему еду и питье, однако на рассвете, когда никого рядом не было, в зал прокрался Агнар с рогом пива, чтобы утолить жажду несчастного.
На следующий вечер, когда конунг и его друзья вернулись после разбойных дел и, сидя за столами, заглатывали пищу, ровно голодные волки, Гейррёд опять велел навалить к ногам Одина хворосту. И опять разбойники злорадно наблюдали, как огонь свирепствует вкруг живого человека. И по-прежнему Один стоял, не тронутый пламенем, и его твердый и грозный взгляд пробуждал в конунге все большую ненависть. И весь следующий день странника держали в цепях, и слугам было запрещено приносить ему еду и питье. Никто не знал, что утром он подкрепился пивом из рога.
Так продолжалось восемь вечеров кряду. На девятый вечер, когда кругом занялся огонь, Один, нарушив молчание, запел песнь.
Песнь его становилась все громче и громче, и конунг, его друзья и слуги поневоле замерли, внимая ей. Сначала Один пел о конунге Гейррёде, о том, как боги пестовали его, воспитывая сильным и ловким, и как он, вместо того чтобы употребить свою силу и ловкость на благородное дело, уподобился дикому зверю; а потом запел о том, что месть богов вот-вот обрушится на этого недостойного конунга.
Пламя улеглось, и Гейррёд и его друзья увидели перед собой не беззащитного странника, но мужа более величественного, чем любой земной властитель. Цепи упали с его тела, и он шагнул к злодеям. Тогда Гейррёд с мечом в руке ринулся вперед, чтобы убить его. Но меч не поразил Одина.
Так пел Один, и, напуганные его грозным взором, Гейррёд и его друзья попятились и, отступая, превратились в зверей — в волков, рыщущих по лесам.
Тут вперед вышел Агнар, и Один провозгласил его конунгом. Весь народ облегченно вздохнул, когда им стал править Агнар, потому что правление Гейррёда было жестоким. Агнар же оказался не только великодушным, но могущественным и победоносным правителем.
Отец богов добывает для людей волшебный мед
Волшебный мед сварили карлики, а спрятали его великаны. Но Один извлек его из того места, где он был спрятан, и отдал сыновьям людей. Вкусившие меда поэзии преисполнялись необычайной мудрости и, более того, обретали способность облекать свою мудрость в такие красивые слова, что, слушая их, невозможно было не восхититься и не проникнуться ею.
Карлики получили волшебный мед путем злодейства. Они сварили его из крови человека. Этим человеком был поэт Квасир. Он обладал великой мудростью и облекал ее в такие прекрасные слова, что каждый, чьего слуха они касались, восхищался и проникался ею. Карлики заманили Квасира в свои подземелья и там убили.