Старик невесело усмехнулся.
- Как тебе такая история, маленькая тха-си? Мало кто из драконов подпишется под ней. Мы все еще гордецы - единственное, что осталось неизменным.
Я не нашлась с ответом. Услышанное поразило меня. Шкатулка, казалось бы, исследованная вдоль и поперек, обнаружила второе, тайное дно.
Отношения между крылатыми и людьми оказались гораздо сложнее, чем мне представлялось до этого...
Я вдруг увидела поле - ни единая травинка не колыхалась над черной, выжженной землей, лишь дым поднимался к грозовому небу.
Из войлочных туч хлынул дождь. В ушах зашелестел его мощный, спокойный голос. Когда дождь прекратился, прибив дым и гарь, небо рассеялось и теплые солнечные лучи огладили землю. Буквально на глазах из нее стали подниматься зеленые ростки - они росли, выбрасывая тонкие листики, на круглых головках появлялись белые лепестки... Совсем скоро безжизненная пустошь обернулась цветущим белым ковром. Это было так прекрасно, что я заплакала - чьи-то пальцы стерли слезы со щек.
На мгновение видение колыхнулось, словно водная рябь прошла по воде - меня несли ласковые руки. Затем стало тепло и уютно, и я уснула.
***
- Победа! Победа!
Я с трудом продрала сонные глаза. Мир вокруг вращался и подпрыгивал, словно меня несло на безумной карусели.
- Ило, поставь Лис на ноги, ее сейчас стошнит.
Дракон наконец перестал подбрасывать меня в воздух, и осторожно усадил на кровать.
Зеленоватое лицо мужчины светилось от счастья, острые треугольные зубы скалились в ухмылке.
- Что случилось? - сипло спросила я.
От близнецов Илуа так остро пахло тиной и кровью, что мне захотелось высунуть голову в окно и вдоволь надышаться свежим морозным воздухом.
- Дан Рам вызвал Ктео на поединок, - сообщила Ула.
В отличие от брата, девушка выглядела спокойной и даже немного скучающей.
- Вспорол наглому выскочке брюхо и развесил киш-шки от Кауга до Орма! - добавил Ило, брызгая слюной от восторга.
- Лучше без подробностей, - прижав ладонь ко рту, я мысленно досчитала до трех.
Комок, подкативший к горлу, неохотно отступил.
- Эти трусы даже не сопротивлялись, - Ула подавила зевок. - Сложили крылья и присягнули Дан Раму на верность.
- Слава Богу-Дракону! Хватит с нас смертей.
Нашарив под кроватью сапоги, я обулась. Тело затекло, и я с наслаждением размялась, похрустев суставами шеи и рук.
Две пары рубиновым глаз неотрывно следили за каждым движением, что, впрочем, не вызывало ни малейшего раздражения. Что-то неуловимо изменилось в наших отношениях. Близнецы Илуа по-прежнему охраняли меня, выполняя приказ Джалу, но теперь в каждом их взгляде и жесте читалась искренняя приязнь.
Узнав, что воины вернулись, раненные приободрились. В отдельных уголках лазарета слышался детский смех; женщины напевали, а старики требовали вина, чтобы пригубить за славную победу.
Отправив спать паренька-лекаря, похожего на привидение, я принялась за привычную работу: меняла бинты, прикладывала травы, заставляла пить горькие целебные микстуры. Заметив в дальнем конце лазарета Нэй Рэм, склоненную над девочкой, у которой вместо ног были забинтованные культи, я удивилась. На лице королевы читалось неподдельное сострадание. Выходит, даже в самой темной душе порой проскальзывает свет...
Краем уха я слышала разговоры, что Дан Раму удалось связаться с Первородным. Эти радовало и одновременно тревожило. Мыслесвязь драконов не могла охватить чересчур дальние расстояния - значит, Джалу приближался к землям Ользара и вскоре мы должны были встретиться... Но почему он возвращался почти на неделю раньше? Неужели в пути случилось что-то плохое? Сомнения мог развеять лишь сам Джалу, но в нынешнем истощенном состоянии я боялась обращаться даже к простейшей магии - слишком велик был риск остановки или разрыва сердца.
Поэтому, когда на плечо мне легла тяжелая ладонь Ахта Арога, я была готова к любым новостям - как хорошим, так и плохим.
- Первородный здесь, - сказал дракон. - Но с ним вернулась лишь треть отряда...
***
Всю ночь накануне шел снег. Он и сейчас продолжал падать, но уже лениво, редкими крупными хлопьями. Долина, раскинувшаяся перед главными воротами замка, поросла свежими пушистыми дюнами, чьи верхушки под полуденным солнцем так сверкали и переливались, что можно было легко вообразить себя Алибабой в разбойничьей сокровищнице.
Все крылатые, которые хоть как-то могли стоять на ногах, высыпали наружу. Они встречали своих защитников с меховыми накидками, теплыми сапогами и кубками, полными горячего, дымящегося вина - самым необходимым для замерзших, измотанных дорогой мужчин.