Не успела Сигрида закончить, как следом уже поднялась Адаччири, привычно уперев руки в бока, от чего ее костяные браслеты мелодично застучали друг об друга.
— Я не согласна. Мы не должны напрямую соваться в чужие земли со своими предложениями. Следует действовать осторожнее: выслать за пределы пустынь разведчиков, которых можно будет обучить языку и нравам. Если все сведения подтвердятся, то тогда и будем решать, что делать. А по поводу сестер… Тут тоже нельзя говорить так уж однозначно. Слова Лантеи и Манса о покушениях следует проверить, невзирая на все предоставленные улики. Я считаю необходимым расспросить всех выживших о поведении нового матриарха. Слуги не могли ничего не знать. А вот обвинения в сговоре с нападавшими никто полноценно не подтвердил, но и не опровергнул, поэтому я считаю, что, скорее всего, придется подвергнуть наказанию обеих сестер. Но только после выяснения подробностей.
— А вы что скажете, матриарх Васпия? — обратилась Иамес к задумчивой старухе.
— А я воздержусь, — неожиданно ответила матриарх Пятого Бархана, удобнее откидываясь на подушки и закидывая ногу на ногу. — Для вынесения решения необходимо нечетное количество голосов. Учитывая, что Мериона не может участвовать в голосовании, то нас остается четверо. Поэтому я воздержусь. Это будет справедливо. Так что, Иамес, твой голос решающий.
— Ничего другого от вас я и не ожидала, Васпия, — с недовольством проворчала матриарх Первого Бархана. — Но зерно рациональности в вашем предложении есть. Итак… Адаччири не зря вспомнила про слуг, которые не могли ничего не знать о поведении Мерионы. Это действительно так: ранее я послала в Третий Бархан несколько своих доверенных хетай-ра, которые сообщали мне о многих любопытных происшествиях, случившихся там до падения полиса… Поэтому боюсь, что обвинения Лантеялианны действительно имеют место быть.
Мериона побледнела как снег: она сразу же поняла, о чем шла речь, и последние слова Дайвы всплыли со дна ее памяти. «Поверь, Иамес уже узнала обо всех твоих грехах и слабостях… Пусть я не убила тебя, не отомстила за других… но Первый Бархан не позволит… тебе править… Мериона».
— Значит, информация о покушениях и показания свидетеля достоверны? — спросила Сигрида.
— Боюсь, что это так, — произнесла Иамес, выуживая из своего рукава маленький скомканный кусок пергамента. — И вот еще одно из доказательств, попавших ко мне в руки. Записка, которую Мериона адресовала своему младшему брату, Мансу Анакорит, во время отсутствия Лантеи в Третьем Бархане. В ней она призывала юношу отринуть священную клятву Верности на клинке, принесенную Лантеялианне, и расправиться с чужаком. К счастью, Манс сдержал слово, но затем Мериона, заручившись поддержкой главы гарнизона, подослала к иноземцу тхаги. И после всех неудачных попыток, в конце концов, судя по всему, она приняла решение отправить следом за сестрой на второе испытание зрелости подчиненных главы гарнизона.
Взгляды всех присутствовавших на заседании хетай-ра скрестились на Мерионе, которая вся сжалась, будто пытаясь казаться меньше, и даже перестала дышать.
— Какой позор… — негромко процедила Адаччири сквозь зубы. — Род Анакорит еще не видел подобной правительницы.
— Девочка просто заигралась во взрослые игры, — усмехнулась Васпия.
— Таким образом, — повысила голос Иамес, — я признаю старшую дочь Гиселлы Анакорит, Мериону, виновной в преступлениях, совершенных против ее младшей сестры. Однако, учитывая ее высокий статус, согласно всем законам, будет проведено полноценное расследование с открытым судебным заседанием, где для нее и вынесут соответствующее наказание. Сейчас же она будет временно помещена под стражу. До выяснения всех подробностей…
На Мериону страшно было смотреть: она окаменела, не в силах пошевелиться от сковавшего ее отчаяния. И сразу испарилась вся ее уверенность, и злоба, даже от неукротимого своенравия не осталось и следа. Теперь в этой женщине нельзя было рассмотреть и тени бывшей властолюбивой правительницы, которой она была еще совсем недавно.
— Ну, а что же ты скажешь по поводу близящейся войны, Иамес? — спросила Васпия, приподняв брови.
— Ситуация с угрозой очередного военного нападения на Барханы, на мой взгляд, требует тщательного подхода, — твердо и решительно ответила матриарх Первого Бархана.
— Это достаточно расплывчатая фраза, моя дорогая… — начала было Васпия, но Иамес сразу же ее прервала, раздраженно поморщившись:
— В первую очередь, на основании имеющихся у нас документов, в том числе так и не расторгнутого ни одной из сторон пакта, к альвам непременно следует направить послов с предложением дальнейшего взаимовыгодного сотрудничества. Заключение сильного союза станет хорошей площадкой для нас впоследствии… Однако если же мы получим отказ, то хетай-ра ничего не останется, кроме как уйти глубже под песок, чтобы защитить свои города и народ. Одни в этой войне мы не выстоим.
— И кого же ты намереваешься отправить к альвам на переговоры? — поинтересовалась Васпия.
— Боюсь, у меня не остается выбора. Есть лишь одна хетай-ра, которая уже бывала на поверхности, владеет языком чужого народа и не хуже других осознает, что в случае неудачи навечно запечатает всю нашу цивилизацию под тоннами песка… И это Лантея Анакорит.
Накануне дня отбытия посла Мериона пришла попрощаться.
Она была слишком горда, чтобы, даже опасаясь возможной казни, сбежать из города, поэтому послушно сидела в своей комнате все три дня, пока проводилось расследование и записывались показания всех участников и свидетелей дела. Мериона вышла лишь один раз, чтобы увидеть свою сестру. Лантея вместе со спутниками готовилась к дальней дороге, упаковывая сумки и мешки: утром им предстояло вместе с сопровождающими подняться на поверхность по приказу Совета и отправиться в дальнюю дорогу, в заповедные леса альвов, расположенные далеко на востоке.
— Удели мне минуту, — хрипло попросила Мериона, скорбным духом появившись на пороге комнаты, где троица вполголоса обсуждала дальнейший путь через пустыни Асвен.
Лантея кивнула моментально напрягшимся профессору и брату и вышла в слабоосвещенный коридор вслед за сестрой, плотно прикрыв за собой тяжелые занавеси. Она знала, что Мериона непременно захочет поговорить напоследок. Попрощаться или просто высказать свою обиду. Тем более что ни одна из них не знала, сможет ли еще хоть раз теперь увидеть сестру.
— Ты хотела о чем-то побеседовать?
— Ты утром уезжаешь? — тихо поинтересовалась Мериона, не поднимая глаз.
Она стояла, понурив свою исчерченную старыми белыми шрамами голову, бессильно опустив плечи и даже не смотря на сестру.
— Да. Иамес не хочет, чтобы я ждала завершения Совета и всего этого расследования. Тем более что меня и Манса уже допросили… — Девушка тяжело вздохнула. — Послушай, мне жаль, что все так получилось. Правда, жаль…
— Врешь.
— Не вру! Я не хотела, чтобы все вышло именно так… — выдохнула Лантея, пытаясь взять Мериону за локоть, но та резко отшатнулась назад. — Думаю, Иамес не казнит тебя, а лишь сделает своей послушной марионеткой. Ситуация не позволяет ей сейчас потерять одного из матриархов. Да, наказание непременно будет. Может, тебя изгонят с народом отстраивать новый город, кто знает… Но это лучше, чем смерть.
— Жалкая участь…
— Ты способна справиться со многим. Ведь ты дочь Гиселлы Анакорит, сестра.
— Я не об этом хотела поговорить.
— Так о чем же?
— Когда уйдешь наверх, то никогда больше не возвращайся сюда. Сделай это в память о матери хотя бы… Если она не была тебе совсем безразлична, — сдавленно прошептала Мериона, скрещивая руки на груди.
— Что?.. Почему? — Лантея почувствовала, как ее горло сжали тиски отчаяния.
— В Барханах тебе нет места. Уходи на поверхность и навсегда забудь о своем народе. Здесь тебя никто больше не будет ждать.
Мериона подняла на Лантею заплаканные красные глаза, развернулась и исчезла в темноте дворцовых коридоров, оставив опустошенную сестру стоять в одиночестве.